– Нам надо будет их выбить, – пробормотал Марварри, оборачиваясь к своим сподвижникам. – Подлатать тех, кто еще может сражаться. Остальных отпустить на милость Темных Богов. Нам нужно реорганизоваться, провести еще одно наступление. Кто-нибудь из вожаков выжил? Где этот идиот Упио? Я его за такое разделаю.
Его взгляд упал на одноглазого культиста.
– Эээ… он, должно быть, мертв, – отозвался мужчина.
– Тогда ты возглавишь следующий штурм.
– Я, сэр?
– Да. У меня есть более важные занятия. Нечто такое, что обеспечит нам победу, – ответил комиссар, снова поворачиваясь к костяному сооружению. Его инстинкты явно не ошибались: в конструкции чего-то недоставало, и их успех зависел от того, исправит ли он это.
Иначе почему его священный поход преследовала такая неудача?
– Вы, народ, собой гордитесь, дык?
Красный Гоббо печально покачал головой, поочередно осматривая каждого грота. Большинство ежилось под его пристальным взглядом, хотя Мигиз сиял, будто любимый гончий сквиг. Выдержали только Гитзит и Краснозявка, и даже они поначалу были вынуждены отвести глаза. Причина заключалась в этих шикарных очках. Из-за них было сложно сказать, куда он смотрит. Все гроты видели лишь собственное отражение, и на лице ясно просматривалось любое коварство. Это очень смущало.
– У вас тут ништяк расклад был, – произнес Гоббо, обводя церковь взмахом своего жезла. – Реально окопаться могли б. Ловушку замутить. Но не, вы себя ведете как шайка недомерков. Ничо сделать не могете, если вас босс не лупит.
Он театрально огляделся, прикрывая глаза рукой от какого-то воображаемого света.
– Босс-то ваш где? – поинтересовался он.
– Помер, – отозвался Гитзит.
– Жаль-то как. Эт его та мутяшная тварь достала?
– Неа. В башку подстрелили.
– И без него вы, народ, развалились.
– Мы правильно все делали, – сказал Гитзит с сердитым видом.
– В натуре? – поинтересовался Гоббо. – Как по мне, вы пробили дыру в двери, носились, как куча безголовых сквигов, а потом тут все подпалили. Я промазал где?
Гроты зашаркали ногами.
– Так жеж и думал, – ухмыльнулся Гоббо. – Для начала, я никогда не мажу. Жаль, про вас, народ, такого ж не скажешь. Я видел, что уйму пуль разбазарили. Кто-то друг по дружке палил, кто-то палил по юдишкам. Кой-кто из вас, наверное, сам себя подстрелить смог. Столько патронов потрачено. Скажите мне, у кого-нить из вас осталось чо?
Никто из гротов не поднял руку. Не то, чтобы это многое значило. У Краснозявки еще оставалось несколько зарядов, но он уж точно не собирался признаваться в этом.
– Вы в курсах, почему столько разбазарили? – продолжил Красный Гоббо. – Потому что не могете соображать, ежели вам босс не грозит. Ну, хорошие новости, мои мелкие карапузы, там армия грязных мутяшных юдишек, которым охота это место занять и все внутри порешить. А ежели вы от орков помощи ждете, дык забудьте. Они ж убежали. Они-то так не скажут, будут говорить, типа гнались за чем-то, или убежали, шоб можно было вернуться и еще один заход сделать. Но эт потому, шо орки тупые. Мы ж знаем, чо такое бегство, дык?
Они закивали. Для грота в бегстве не было ничего постыдного. В сущности, способность быстро смыться являлась жизненно необходимым навыком для продвижения, поскольку большинство гротов делало карьеру главным образом за продемонстрированную способность не умереть до сих пор.
– Все ж к чему сводится, – произнес Красный Гоббо, поочередно глядя на каждого грота. – Вы могете носиться, будто куча голодных сквигов, лезть друг дружке на дорогу и тратить все, чо есть, пока юдишки вас не замочат. Или вы могете работать вместе. Один грот слабый. А десять гротов? Двадцать? Тыща? Эт сила, в тыщу раз сильнее одного грота.
Теперь гроты притихли, и не только из-за того, как непринужденно Красный Гоббо использовал умножение. Было что-то в его голосе. Немного похожем на орочий, только орки кричали и ревели. Однако у него он был тихим, лукавым и содержал в себе какую-то особенность. Возможно, надежду, а может быть, его слова являлись просто клапаном, выпускавшим обиды, которые давно чувствовались, но ранее не озвучивались вслух.
Они все это ощущали. Все, кроме священника.
– Вы… Вы не ратлинги! Во имя Него, что вы такое?
Каким-то образом он обрел дар речи. Гроты уже успели позабыть про него в хаосе. Они подняли глаза на звук, и Краснозявка возблагодарил Морка за то, что никто из них не говорил по-юдишечьи.