Отшвырнул газету в сторону, и выбежал из кабинета, хватая на ходу пальто, зонт, и теплый шарф, выскочил из дома в безрадостную промозглую атмосферу пасмурной осени, начав бесцельный и слепой маршрут, до того самого моста, где постоянно любовался речкой.
Оторвав взгляд от воды, впервые обратил внимание на то, что мое одиночество было не таким уж полным, каким оно мне показалось вначале. В парке стоял мужчина лет сорока, в бежевой куртке и с кем-то оживленно спорил по мобильному телефону. Вдали виднелась молодая супружеская пара, совершавшая, судя по всему, воскресную прогулку. Впереди супругов бежала девочка лет трех–четырех.
Как только посмотрел в их сторону, ребенок оступился и растянулся на асфальте. Пару секунд девочка в изумлении рассматривала свои исцарапанные ладошки, заметив проступившею из них кровь, заплакала.
Не заостряя на этом внимание, медленным шагом продолжил прогулку в сторону дома.
Проходя мимо молодой пары, увидел, как отец принялся успокаивать плачущую девочку, целуя по очереди то одну, то другую ее ладошки.
Выйдя на проезжую часть, остановился возле витрины книжной лавки и с ленивым любопытством принялся изучать сомнительных эзотериков и мистиков. Но мысли о несостоявшейся встрече с журналистом не давали мне покоя. Раньше, категорически отказывался от какого-либо интервью исключительно потому, что в один прекрасный день намеревался дать его с большой буквы. Готовился к моменту торжества, а вместо этого очутился на улице, как неприкаянный или отвергнутый любовник!
Шагая по тротуару и раздумывая, продолжить мне дальше прогулку или вернуться домой, не заметил, как дошел до перекрестка. Но не успел взвесить все «за» и «против», начался дождь.
Не прошло и минуты, как уличные стоки переполнились водой, ручьи побежали по тротуару, и у моих ног. Раскрыл зонт и поспешил домой.
В тот момент, пришло осознание, что история с интервью еще далеко не кончилась и необъяснимое исчезновение журналиста само по себе еще не означает, что в пьесе опущен занавес. Когда редактор «Клубка» соизволит позвонить мне и перенести встречу на другой день, извинившись, то, просто откажусь и выскажу свое мнение о нем. Впервые ощутил внутреннее спокойствие, достал сигарету из помятой пачки Винстон и закурил.
«Завтра с утра надо съездить на старую квартиру, да за аренду оплату взять.» Подумал.
Дождь, к которому добавился порывистый ветер, явно не собирался униматься, и я решил заглянуть во французский ресторанчик, где мы с женой часто ужинали вместе. Постоянно заказывал себе «Алигро» с котлетой «Де воляй». А если по-русски, то это картофельное пюре с сыром и куриная котлета с зеленью внутри. А она обожала суп «Кассуле», что делают в глиняном горшочке, куда кладут фасоль, мясо и добавляют зелень.
Иногда так по ней скучаю, по моей любимой Катеньке и по тому времени, когда мы по вечерам сидели у телевизора и с удовольствием смотрели все эти повседневные шоу с глупыми и наивными игроками и их желанием овладеть большими деньгами.
Она очень любила старые французские и итальянские комедии.
Как-то даже, помню, пришел домой. На кресле лежал связанный ею коричневый свитер с красной и желтой полоской посередине. Правда он был немного великоват, но Катенька меня успокоила, сказав, что при первой же стирке сядет. Она любила вязать.
Мы очень часто ходили в театр на спектакли, а после не спеша шли в ближайшее кафе, чтобы заказать ароматного кофе и обсуждали игру актеров, работу костюмеров и режиссёров. Как же нам нравилось это. А иногда просто гуляли по ночному городу.
Тогда я был занят своим вторым романом «Загадка Надежды». Каждую законченную главу читал жене вечером на кухне. Она, как обычно, заваривала чай, ставила конфеты или печенье на стол, а потом мы садились, и начинал читать очередную главу, а после обсуждали ее, иногда мне даже приходилось ставить какие-то пометки на полях или сразу делать исправления, что-то зачеркивая, что-то дописывая. Это был мой первый читатель и критик, для которого писался этот роман.