Я заезжаю на подъездную дорожку к дому Джоэла и заглушаю машину. Эмили открывает дверцу и вылезает из машины. Она не дожидается, пока я закрою свою дверь и запру грузовик. Я направляюсь к чудовищному дому Джоэла, в то время как она устремляется к своему собственному.
Я взбегаю по ступенькам крыльца и открываю входную дверь, хмурясь из-за того, что ее не заперли. Джоэл знает, что Череп жив. Какого черта он не запер свою дверь?
Мой позвоночник выпрямляется сам по себе... Нет. Я заставляю себя расслабиться. Я проверил свое устройство, когда был в ресторане. Черепа нет в Италии. Я иду по фойе, следуя за звуками девичьего хихиканья. Я ступаю осторожно, опасаясь того, что могу увидеть.
— Привет? — кричу я, останавливаясь в дверях кухни, чтобы дать им время привести себя в порядок — при условии, что они вообще ведут себя неприлично.
Минуту спустя Джоэл вбегает на кухню, широко и взволнованно улыбаясь. Он проводит татуированной рукой по своему голому, покрытому татуировками торсу, кончики его пальцев задевают подол свободных серых спортивных штанов. Сейчас в Италии прохладная погода, но по хрустящему ветру, который несет за собой ветер, можно понять, что мы вступаем в зиму. Меня передергивает. Я ненавижу зиму. Это заставляет меня вспомнить все те морозные ночи в доме у озера, как были заперты на территории Черепа. Я был бы счастлив переехать туда, где зимы не существует, или, по крайней мере, не так, как в Штатах или большей части Европы.
— Ты уже дома?
Я киваю со вздохом и иду вперед, бросая его ключи на стойку.
— Ага. — Я бросаю взгляд через его плечо и, к счастью, вижу, что гостиная пуста.
Он кладет руки на стойку.
— Как все прошло? Где Эмили?
Он оглядывает меня, в его темных зрачках пляшет веселье.
— Я готов исполнить то, что тебе говорил.
— Да, на твоем месте я бы этого не делал.
Я потираю лоб, и это привлекает внимание Джоэла.
Он хватает меня за запястье и притягивает к себе. Веселье исчезает с его лица, когда он замечает капли засохшей крови на моей коже. Я выхватываю руку. Он сойдет с ума, когда узнает, что я сделал. Он укажет на то, как это негативно скажется на его бизнесе, запятнает его бренд.
Я понимаю это и признаю, что мог бы справиться лучше, но не жалею об этом. Может быть, та взбучка, которую я задал ублюдку, научит этот кусок дерьма дважды подумать, прежде чем прикасаться к женщине без спроса. Если он этого не сделает, пусть следующий парень убьет его.
— Что, черт возьми, произошло? — спрашивает Джоэл, и я отворачиваюсь.
Я не в настроении подводить итоги.
— Я переночую здесь, — бросаю через плечо, направляясь в просторное фойе из белого камня к такой же лестнице с блестящими черными перилами.
Я сомневаюсь, что Эмили нужна моя компания, и это, наверное, хорошо. Я больше не в настроении спорить. Видит бог, я бы сказал еще что-нибудь глупое.
— Ты что, издеваешься надо мной, Джай? Что ты наделал? — кричит брат из кухни.
— Я поговорю с тобой завтра. И еще, запри свою чертову входную дверь.
У него в доме ребенок. В этом нет ничего сложного. Возможно, поблизости никого нет, но никогда не знаешь, кто бродит по этому запутанному миру.
— Ты со мной поговоришь! — кричит он, но я не останавливаюсь.
Я продолжаю подниматься по лестнице к комнате для гостей, в которой оставил свои вещи, когда забирал их из своего гостиничного номера этим утром.
— Джай!
Я стараюсь ступать как можно тише, проходя мимо комнаты Джейка, и делаю вдох, о котором и не подозревал, только когда дверь в спальню со щелчком закрывается. Затем срываю с себя рубашку и бросаю ее на пол. Порывшись в своем чемодане, достаю новую белую футболку и серые спортивные штаны и направляюсь в душ, чтобы смыть кровь Пита, ярость Эмили и весь пот от злости, который сочился из моих пор с той минуты, как она вошла на кухню с Джоэлом этим вечером.
***
Я принимаю душ и смываю большинство своих проблем в канализацию. Выйдя, чувствую себя другим человеком. Отдохнувшим... и чертовски сожалеющим. Надеваю одежду, обувь и толстовку с капюшоном, на всякий случай, и выхожу из гостевой комнаты, направляясь вниз по лестнице. Если не улажу все с Эмили, то не смогу заснуть, и мне бы не хотелось, чтобы она плохо спала, потому что думает о том дерьме, которое я наговорил. Я хочу наладить с ней отношения, потому что Череп где-то рядом, и я не знаю, сколько времени у нас будет вместе, прежде чем мне снова придется исчезнуть, или он…
...не найдет ее.
Спускаюсь по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и направляюсь к входной двери. Я тянусь к ручке.
— Не кори себя, — бормочет Джоэл, останавливая меня на полпути.
Я поворачиваюсь в сторону кухни.
— Ты пыталась. Нет, я не собираюсь повторять, что я тебе говорил, — продолжает брат, — потому что это дерьмово — говорить такое после всего, что ты мне рассказала.
Я хмурюсь, заглядываю на кухню и замечаю покрытую татуировками спину Джоэла, который прислонившись к дальней стойке, прижимал к уху мобильный телефон. Он звонит ей? Он звонил Эмили?
— Приходи к нам, если тебе что-нибудь понадобится или если ты не захочешь оставаться одна. Мы с Моникой еще не спим.
Разве это не чертовски мило? Они стали лучшими друзьями, не так ли? Ревность пронзает меня насквозь. Она поговорит с ним, но не со мной? Это чушь собачья.
— Он в гостевой комнате... нет, он не казался сердитым. — Брат чешет в затылке. — Ладно. Спокойной ночи.
Ревность проникает во все мои органы и пробирает до костей, и я ненавижу это. Ненавижу то, что Джоэл был рядом с Эмили больше, чем я, что она доверяет ему больше, чем мне, и, может быть, это чертовски по-детски, но мне все равно.
Я разворачиваюсь на каблуках и несусь к входной двери. Распахиваю ее и захлопываю за собой, гнев разгоняет горячую кровь по моему телу. Иду быстро и тяжело, надеясь, что прохладный воздух, обдувающий мое лицо, остудит мой пыл, прежде чем я доберусь до ее двери.
Но нет.
Я стучу в ее деревянную входную дверь грубо, и будет чудом, если Эмили откроет и впустит меня внутрь. Однако, к моему удивлению, именно это она и делает.
Невольно мой взгляд приковывается к ее тонкой шее и к тому, как Эмили вздрагивает и с трудом сглатывает. Ее черный кружевной топ с глубоким вырезом, из-за которого видна ложбинка груди. Она пахнет чистотой, от ее кожи исходят нотки лаванды, и этот аромат делает ее еще более женственной и уязвимой. Мне не следовало говорить того, что я сказал, и когда смотрю на нее, одна вещь становится совершенно ясной…
...Я придурок.
***
Эмили
Электрические разряды пробегают по моему позвоночнику, и я не смею оторвать от него глаз.
Он должен передо мной извиниться.
Когда я забралась в свою постель после душа и телефонного разговора с Джоэлом, мне показалось, что здесь холоднее и пустее, чем когда-либо. Я закуталась в пушистый кремовый халат и была готова пойти на поиски Джая, когда он забарабанил в мою дверь. Отбрасываю халат на кухонную стойку и с невозмутимым видом открываю дверь, чтобы создать иллюзию, что вся власть в моих руках.
Ага.
Я редко это делаю, когда дело касается Джая, потому что он знает, как раздеть меня и обнажить мою душу.
— Я мудак, — заявляет он. — Прости меня, пожалуйста?
— Так вот почему ты здесь? Из-за прощения?