Дебора Гор на кухне играет с сыном в шашки. Теплый свет лампы на столе превращает дымчатые пряди ее волос в золото. Гарольд опять проигрывает, уже второй раз. Нехорошо Гарольду проигрывать - он не из тех, кому проигрыши на пользу. Мать хмурит брови, притворно озабоченная, и с рассчитанной медлительностью делает ошибочный ход. Гарольд берет две ее шашки, и его лицо проясняется. Этот мальчик не из тех, кто проигрывает, чтобы победить, чтобы через проигрыш возродиться! Она чувствует присутствие Дэвида. Вдалеке замерли крики толпы, ломающей мебель в его доме, и вдвоем они ощупью бредут по темной тропинке, уводящей от Клирдена на большую дорогу. Отстраняясь от ветки, уже иссушенной осенью, она своим телом касается его тела. Тут, во мраке, им ничто не грозит. Тучи полны тьмы и ветра, в просветах мелькают и гаснут звезды. Свобода вихрем мчится по миру и уносит их с собою. Тут можно изведать экстаз, и темная тропинка все скроет. Тело ее почти падает на него. Она остановилась, и он остановился тоже. Вот миг, когда он может обнять ее. Она чувствует, как его рука сжимает ей плечо... и это все. Больше ничего не будет. Она проиграла. Но она идет дальше. И в проигрыше есть луч света, есть свой экстаз, неведомый победителю...
Гарольд выиграл партию. Он счастлив.
- Ну что, мама, хочешь еще одну?
А в это время...
Томас Реннард отодвинул в сторонку тяжелое кресло, все его тщедушное тело напряглось при этом усилии. Хорошо защищенный от посторонних взглядов, он усаживается и вытаскивает из кармана пачку бумаг. Это отчет компании "Бриджпорт-Стил", помеченный: "Секретно". Реннард изучает длинные столбцы цифр: золотым карандашиком, на цепочке свисающим из жилетного кармана, он набрасывает рядом другие цифры. За высокой спинкой его кресла появляется человеческая фигура.
- Вот вы куда забрались! Трудно было предположить, что я найду вас здесь.
- Ведь вот нашли же.
- Но как вы могли рассчитывать, что мне удастся это сделать?
- Даже мы, неверующие, - говорит Реннард, - не сомневаемся во всемогуществе Хью Коннинджа. - Он встал и придвинул еще одно кресло вплотную к своему. Теперь оба сидят вполоборота друг к другу в этом уединенном уголке, вдали от любопытных ушей и от шума длинного клубного зала.
- Итак, вы приходите в "Вампум", чтобы спрятаться и быть в одиночестве?
- А что? - спрашивает Реннард. - Мне нравится оставаться невидимкой в толпе шумных политиканов Таммани-холла.
- Бьюсь об заклад, что вы слышите немало любопытного...
- Конниндж, дорогой мой! Вы - англичанин, но разве вы не достаточно прожили в нашей стране, чтобы узнать, что у нью-йоркских судей, сенаторов, членов законодательных органов и местной администрации не бывает тайн? У них все так же открыто и безупречно, как у английской охотничьей своры. Вы, европейцы, никак не хотите понять, что мы люди простые и искренние...
- В политике?
- Особенно в политике. К уловкам, мой дорогой Конниндж, люди прибегают, лишь когда в этом есть необходимость. А наши избиратели не настолько умны, чтобы у наших политических деятелей возникала такая необходимость. Все, что от них требуется, - это знать наизусть с полдюжины лозунгов и помнить название своей партии.
- Если все это так просто, - улыбается Конниндж, - почему же вы тут сидите?
- А вот именно поэтому, - улыбается Реннард.
Лицо его стало серьезным, свернутыми в трубку бумагами он притрагивается к колену священника.
- Итак, сэр, я готов приступить к докладу. Это безусловно выгодное помещение капитала. Чрезвычайно выгодное. Компания молодая, богатая, малоизвестная и жаждет расширения. Если мы дадим им то, чего они хотят, мы будем вознаграждены за это. Вознаграждены в современном духе. Основы компании не новы. Две частные, но весьма солидные фирмы - одна в Бриджпорте, Коннектикут, другая в Истоне, Пенсильвания, - соединились как бы брачными узами для того, чтобы образовать ее. Никаких долговых обязательств, никаких срочных платежей. Пока что это еще дело семейное и находится под контролем Ральфа Энгуса; это очень деловой человек, один из тех, кто уже не может удовлетвориться двумя-тремя миллионами, как его отец. Вчера я имел с ним продолжительную беседу.
- Но почему оружие, друг мой? Чего ради в лето от рождества Христова тысяча девятьсот четырнадцатое они так настаивают на том, чтобы орала перековать на мечи? Почему именно это вы считаете надежным помещением денег?
- Дорогой мой Конниндж, Англия хочет мира, и того же хотим мы. Никакими силами нельзя было бы втянуть в войну лорда Грея и президента Вильсона. Англия и Америка - это избранный народ, избранный извлечь выгоду из идиотизма, свойственного вашему проклятому континенту. Да, Европа обречена в буквальном смысле слова. Через пять или десять лет, сэр, будет война. Франция, Россия, Германия, Австрия немногим отличаются от Балкан... разве только тем, что во сто раз больше закупают оружия. Только мирные люди, подобные вам, сэр, об этом не знают. И эта молодая компания (образовавшаяся из старых и умудренных опытом фирм, но молодая и поэтому готовая предложить щедрые условия своим кредиторам) сумеет извлечь из этого выгоду. "Бриджпорт-Стил" имеет все, что нужно: отличный завод в Истоне, вполне современное предприятие в Бриджпорте, который, как вам известно, стоит на море, и право приобретения одного из заводов в Гулле, в Англии. Вот здесь все цифры. - Он снова хлопает по колену доктора Хью Коннинджа бумагами.
Достопочтенный доктор кивнул в ответ, и Реннард продолжал:
- Я собираюсь вложить в это дело порядочный куш из своего личного капитала. И предоставить эту возможность некоторым... очень немногим... из моих друзей. Скажу вам больше. Мне поручено состояние одного старого друга, который уехал на неопределенный срок, и благополучие его семьи, таким образом, в моих руках. Мои полномочия не ограничены доверителем. Мне не нужно говорить вам, что в подобном случае юристу приходится действовать с предельной осторожностью. Так вот: значительная часть этого состояния будет вложена в "Бриджпорт-Стил".
Доктор Хью Конниндж постукивает пальцем по колену в том месте, где Реннард притронулся своими бумагами.
- Вы меня убедили.
- Времени терять нельзя.
- Завтра я доложу совету, и через день вы получите точные цифры, определяющие наше участие.
- Великолепно.
- Лично у меня нет ни гроша, но один или двое моих друзей...
- Давайте их сюда! Вы, кстати, знаете человека, о котором я говорил. Или, вернее, вы знаете его жену. Миссис Дэвид Маркэнд.