- Вы первый раз едете в автомобиле? - попробовал поддразнить его Маркэнд.
Но тот нахмурился и ничего не ответил.
Показался Лэнюс - куча унылого вида домишек в кругу шахтных копров и груд шлака. Они остановились на главной улице, перед бильярдной "Эксцельсиор".
- Ждите здесь, - сказал Кэннон Болл, - и не уходите от автомобиля. Если выскочит кто-нибудь из помощников шерифа с винтовками, помните: вы таксист из Централии, и не их чертово дело, зачем вы тут. Кричите, ругайтесь, вас они не могут тронуть. - Он мотнул своей круглой головой спутникам, сидевшим сзади, и все трое вошли в бильярдную.
Город был глухо пульсирующей опухолью на теле прерии. Маркэнд чувствовал его напряженное давление. Всюду по двое, по трое слонялись люди. У одних были винтовки, другие, большей частью те, что расхаживали парами, имели револьверы. Большинство вооруженных винтовками были долговязые длинноголовые парни; у многих на кепках торчали приспособления для шахтерской лампочки. Они казались растерянными. Кольт у пояса носили помощники окружного шерифа, фактически - наемные убийцы и профессиональные штрейкбрехеры на жалованье у шахтовладельцев. Их лица резко отличались от лиц шахтеров: гладкие, невыразительные, очень мало человеческие, слишком тупые для удивления или даже испуга. Кое-кто из них подошел ближе, поглядывая на незнакомый автомобиль, но Маркэнда они не трогали. На мрачной улице попадались и прохожие - женщины с узелками, мужчины, одетые по-городскому. Это были торговцы и их жены, жившие за счет шахт и шахтеров. Они шли торопливым шагом, точно ожидали, что мостовая вот-вот взорвется под их ногами.
Кэннон Болл вышел на улицу вместе с незнакомым человеком в шапке шахтера и с винтовкой в руке. Они поехали к городской окраине, свернули в переулок и остановились у амбара, скрытого за высокой изгородью. Пока Маркэнд сидел за рулем, его пассажиры подняли заднее сиденье и вытащили несколько деревянных ящиков.
- Что это? - спросил Маркэнд.
Кэннон Болл не отвечал; вместе со своими спутниками он перенес ящики в амбар и запер их там.
- Я спрашиваю, что я перевозил, - повторил Маркэнд.
- Вы лучше спросили бы, как вам удрать до взрыва, - сказал Кэннон Болл.
- Это динамит?
- А хотя бы и так?
Маркэнд соскочил на землю, и оба его спутника тотчас же подошли к нему.
- Это нечестно. Я не давал согласия перевозить динамит.
- Ах, извините! Мы и не знали, что стачкой руководите вы.
- Значит, вы хотите взорвать шахты?
Человек с винтовкой улыбнулся; он был умнее Кэннона Болла и понял, что Маркэнд не только возмущен, но и озадачен; этот слабак шуму не поднимет.
- Нет, - сказал он, - мы собираемся выпалить в небо молитвой о мире и добром согласии.
- Можете передать своим товарищам, что они бесчестные люди, - сказал Маркэнд. - Вы не имели права нанимать меня, не сказав, что я должен буду делать. Я твердо намерен...
- Что?! - зарычал Кэннон Болл, в то время как шахтер хладнокровно вскинул к плечу винтовку.
- Не беспокойтесь, - сказал Маркэнд. - Я ничего не расскажу.
Он пошел прочь. Он не был ни на чьей стороне, и от этого ему стало грустно. Он пошел назад, на главную улицу. - Да, здесь идет борьба. - Он видел это. Каждый человек в городе был либо на той, либо на другой стороне. И различить их было нетрудно. На одной стороне - медлительные кряжистые парни с винтовками, слоняющиеся у бильярдных, топчущиеся на мостовой. На другой - лавочники, помощники шерифа, жены торговцев (а где жены шахтеров?). - С кем же я? С безучастными помощниками шерифа; с запуганными женщинами, вышедшими купить бараньих котлет; с клерками. - Это было ему неприятно. Но другая сторона обманом вовлекла его в свои дела. Сам того не зная, он перевозил взрывчатые вещества, рискуя попасть в тюрьму в случае неудачи. Ему вспомнился двойной взгляд Вуда - на него и сквозь пего... Недостаток уважения к личности, конечно; но этот Вуд боролся с голодом; а разве голод и нужда уважают личность?
Маркэнд вошел в бильярдную "Эксцельсиор". С десяток шахтеров, молодых и стариков, сидели за столиками и у стойки, в глубине комнаты. У Маркэнда было несколько долларов, которые еще в Централии уплатил ему Гру; он спросил кружку пива (запрещенного) и потягивал горьковатую жидкость, наблюдая за посетителями. Они нравились ему. Они так спокойно играли и разговаривали. Они, казалось, искренне любили друг друга. В них одновременно чувствовались и сила, и мягкость. И это шахтеры? Их не смущало присутствие постороннего человека, как будто они ни в чем не были повинны и им нечего было скрывать. Знают ли эти смирные парни о динамите? Что думают они о своих вождях... о Вуде, Кэнноне Болле, хитром Стиве Гру? Все это было для Маркэнда загадкой. - Вот люди, к которым жизнь жестока: у них бледные лица, впалые щеки, их крупные тела потеряли упругость юности. Но им самим чужда жестокость. - Маркэнд чувствовал, что в посетителях ресторанов близ Уолл-стрит, где он обычно завтракал днем, жестокости гораздо больше. - Не потому ли они выбирают своими вождями жестоких людей? Видимо, их врожденная мягкость страдает от недостатка жестокости и нуждается в ней... Динамит? - Маркэнд почувствовал себя виноватым, словно он держал сторону... всю свою жизнь держал сторону, противную этим шахтерам. - Беспомощность и динамит идут рука об руку.
Он заплатил за пиво и вышел. Он не был ни на чьей стороне, и ему было грустно.
Городская гостиница представляла собой двухэтажный ящик, наполовину из кирпича и чуть ли не наполовину из сажи. В конце коридора была столовая длинная стойка, у которой присел Маркэнд, и несколько столиков по сторонам. Рядом с Маркэндом сидели два помощника шерифа, выложив кобуры на стойку рядом со своими приборами. Остальные, по виду, были торговцы и коммивояжеры.
Оба помощника уже успели подвыпить.
- Не дают нам повода, сволочи. Ничего не делают. Никак не начнешь, сказал один из них.
- А вы о чем думаете? - огрызнулся местный лавочник из-за соседнего стола. - Ждете, пока они взорвут город, что ли?
- Вот-вот, - подхватил второй помощник.
- Вам бы надо всех забастовщиков, до одного, выгнать из города.
- А как же это можно? - спросил молодой коммивояжер, по-видимому еврей, из-за дальнего конца стойки. - Они ведь живут здесь. Здесь их дом.