Оправившись от падения, дух вскинул голову, что стало видно его молодое, но сильное лицо. Он взглянул на имама голубыми, как ясное небо, глазами, затем сложил крылья, сел на левую ногу, приложив к её колену ладонь, — словно бы приготовился к молитве — опёрся на стоящую правую ногу, опустив на её изгиб кулак, — и почтенно склонил голову перед имамом:
— Ахмад ибн Ханбаль… — это был голос, звучавший раньше, но теперь он стал высоким, подстать юноше. — Я очень рад встречи с Вами!
Имам удивлённо посмотрел на него. Дух продолжал:
— Прошу прощение за моё весьма резкое появление… — его тон отражал смесь страха и радости. — Имя мне Азраил. Я Ангел смерти — и пришёл забрать Вашу чистую душу. Но перед этим я хотел бы поближе узнать Вас.
Ибн Ханбаль ещё больше удивился и спросил:
— Поближе?
Ангел, оставаясь преклонённым, ответил:
— Да. Я наслышан о ваших богоугодных поступках и великих подвигах. Вы, воистину, один из праведников! — восхищённо произнёс дух и добавил стеснённо: — Так не могли бы Вы уделить мне немного времени?
Азраил поднял глаза на обескураженного имама. Ахмад, внимая, медленно кивнул. Ангел с возрастающей уверенностью заговорил:
— О, Ахмад ибн Ханбаль! Вы, я вижу, в растерянности! Сам Ангел смерти просит Вас уделить ему время! Сам Азраил пришёл к Вам и не хочет забирать Вашу чистую душу, только чтобы поговорить! Поймите меня правильно, я действительно восхищаюсь Вами и лично от Аллаха слышал, как Он говорил про Вас, причисляя к Своим любимцам! — его речь набирала всё большую мощь. — Аллах много рассказывал о Ваших деяниях и пройденных испытаниях. Аллах обещал Вам Лучший из Его Садов! — смущение и страх отходили: в голосе ангела проступило очарование. — И я пришёл к Вам с гордостью и честью! — восторг брал верх. — Ведь я пришёл за душой одного из друзей моего Господа! — чуть ли не вскрикнув, резко замолк дух.
Ибн Ханбаль всё ещё удивлённо смотрел на Ангела, явно не понимая его слов. Азраил же, стеснившись самого себя, сдержанно продолжил:
— О, Ахмад ибн Ханбаль! Вы — высший из праведников своего времени и верховный в своём народе! — теперь он звучал нежно и чувственно. — Я это лично слышал от моего Господа! Лично! Вы благороднейший человек!.. — Азраил прервался ненадолго, опустив взгляд к ногам имама. — Видели бы Вы гнев шайтана, который на протяжении жизни пытался сбить Вас с истинного пути, — голос начал становиться тише… — Я видел. Он правая рука самого Иблиса, который сейчас потерпел неудачу! — …и вместе с тем набирать черты гнева… — Сколько праведников он бросил в пучину Преисподней в своё время. Вы, — именно Вы, — первый, кого не удалось сбить! — …дабы соединить во взлетающий вихрь все эти чувства! Ангел поднял голову, смотря на имама. — К его наущениям Вы были глухи, как скала к завываниям ветра! Гнев этой твари не знает границ! — дух уже не стеснялся крика. — Он — топливо для Огня, а Вы, тем временем, — живущий среди Садов. О, Ахмад ибн Ханбаль! Вы избавились от него! — последние слова отозвались звонким эхом во всей тьме грёз.
Осознав истинность происходящего, имам резко изменился в лице и укоризненно сказал Ангелу:
— Не ты ли он?
Азраил встал с коленей и с неловкостью взглянул имаму прямо в глаза. Затем слегка улыбнулся.
Тихо хихикнул.
Сначала сдерживая себя, он засмеялся, откинув голову назад. Продолжая хохотать, он согнулся, оперевшись руками о колени. Непрекращающийся смех набирал силы с каждым вдохом, становясь тоньше, пронзительней, тяжелей, глубже, ниже и громче.
Его чёрные крылья серой пылью рассыпались в дымку грёз. Яркое свечение тускнело, а чистое и белое тело Ангела обращалось в грязное и чёрное туловище шайтана. Верхнее одеяние сгорало и опадало прахом. Штанины чернели, разрываясь на концах, будто скотья кожа на костре. Пальцы рук удлинялись, а ногти становились когтями. На голове сквозь кожу лезли тупые рога. А глаза обрели кроваво-красный оттенок. После чего, раскрытый искуситель, всё ещё смеясь, сказал ибн Ханбалю:
— Ха-ха-ха! Как я мог только на такое решиться? Тебя не проведёшь, «о, Ахмад ибн Ханбаль»! — обращение он произнёс, насмешливо подражая манере Ангела, чью роль сыграл. — Ха-ха-ха! Не, согласись, прекрасно же выступил? — успокаивая свой пыл, но не теряя настроя, шайтан говорил имаму, глядя в глаза. — Ну, ведь почти-почти поверил? Что? Нет?! Да брось! Что ж я мог поделать? — закатывая глаза, вскинул он левую руку вперёд себя. — Сам понимаешь, что в этих Ангелах я особо не разбираюсь! — наконец он встал прямо. — Ну ладно, ладно. Пошутили и хватит. Я, собственно, зачем к тебе пришёл?