Но самые большие надежды свои на то, что сей Кодекс покажется Вашему Величеству достойным Вашего августейшего покровительства, я, о Сир, связываю с тем, что в нем обширно представлены Высочайшие права Королевского Дома; в обоих законодательствах, в нем заключенных, а особливо во втором из них, перечислено все, что отведено было для всеобъемлющего и неприкосновенного монаршего владения. Прямое и повсеместное право владеть всеми церквами королевства и право избирать Епископов твердо закреплены в нем за особой короля и беспрекословно, постоянно должны в жизнь претворяться. Жестокий спор о владении славным городом Беневенто и многие другие тяжбы подобного рода, так же как многочисленные исторические материи: скажем, о происхождении Руджиеро или о титулах герцога и Великого Графа, присвоенных первый — Роберто Гуискардо и второй — самим Руджиеро, — на основании данного Кодекса будут отныне и впредь трактоваться более успешно и к вящему достоинству Вашего Королевского Дома.
Речь моя могла бы этим не ограничиться, пожелай я перечислить все, что есть ценного в произведении, вызвавшем любопытство и большие ожидания как у подданных Вашего Величества, так и у чужеземцев; но я предоставляю сей важный труд другим, более опытным изыскателям. Позвольте мне, Ваше Величество, сделать лишь одно почтительное примечание, а именно что сей драгоценный подлинник мне для работы более не требуется, а посему я желал бы передать его в дар Королевской Библиотеке, дабы, в случае если кто-либо из ученых мужей пожелает сделать сверку того или иного пассажа или пристально изучить весь мой перевод, Кодекс был бы под рукой и в то же время хранился бы в безопасности, дабы, упаси господь, опять не затерялся и не предан был забвению. Сверх того, да будет мне позволено добавить, что многотрудными усилиями собрал я весьма многочисленную коллекцию арабских монет и сосудов — в Европе, льщу себе мыслию, уникальную; коллекцию эту я продолжаю преумножать и, как только закончено будет печатание настоящих двух томов, коим я занят покуда неотрывно, приступлю тогда к публикации материалов о Куфийском Музее — это весьма может пригодиться ученым для освещения различных исторических эпох, пережитых обоими Королевствами, а также другими — Испанией, Африкой, империями Азии, а также для того, чтобы познать, какого уровня развития достигли ремесла и искусства в те давние времена. Создание столь уникальной коллекции, признаюсь, стоило мне больших усилий; ради приобретения новых экспонатов я вынужден был отказывать себе во многих житейских удобствах; при всем том я бы не достиг подобных результатов, если бы не любезная поддержка моих друзей в Марокко и если бы здесь не помогал мне секретарь правительства Сицилии Д. Франческо Карелли, человек весьма обходительный, к тому же большой эрудит и неутомимый исследователь, коего я имею честь считать своим другом, каковым он является не токмо по отношению ко мне, коего он охотно привечает, но ко всем, кто трудится на ниве науки и искусства. Да поможет мне Всевышний в моих начинаниях и перво-наперво да хранит Он ваши благоденствующие Королевства и Вас, Ваше Величество, в здравии и счастии, вместе с Ее Величеством и всей Королевской Фамилией!
Верноподданнейший Ваш Джузеппе Велла
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
I
Кортеж открывал кавалерийский эскадрон. Между двумя шеренгами алебардщиков, по самой середине дороги, медленным шагом, безо всякого выражения на лице маршировал начальник гарнизона; за ним шли дворяне, одетые, так же как и он, во все черное, — около тысячи человек, безуспешно старавшихся шагать в ногу, держать равнение. Далее следовал пехотный батальон и военный оркестр; медные трубы исторгали душераздирающие звуки похоронного марша, от которого у лавочников и у простого люда переворачивалось нутро. За пехотным батальоном шли конгрегация Белых монахов, конгрегация Милосердия и конгрегация Мира; приютские дети — подкидыши и сироты; капуцины, бенедиктинцы, доминиканцы, капитул и клирики городского собора; заунывный хор певчих с зажженными свечами в руках; далее следовала дворцовая гвардия и слуги с траурными повязками: двое несли шкатулки с гербами князей д’Акуино, один — черную, другой — алую. На некотором расстоянии шел главный кавалергард, держа на вытянутых руках, словно на подносе, шпагу; вслед за ним верхом на коне ехал адъютант вице-короля.