Кампос приседает и тянется к средней коробке, но затем передумывает и берет коробку справа. Выпрямившись, он протягивает коробку мне.
Я с улыбкой беру ее.
— Хочешь посмотреть, что в остальных?
Он качает головой.
— Просто открой эту чертову штуку.
Я открываю защелку и поднимаю крышку, после чего моя улыбка превращается в широкую ухмылку. Я достаю зажигалку и бутылку с бензином, говоря:
— Я бы сказал, что в следующий раз повезет больше, но следующего раза не будет.
Когда глаза Кампоса расширяются, я брызгаю на него бензином, и он тут же отскакивает назад. Я открываю зажигалку, зажигаю пламя и бросаю ее в него. Я вылил достаточно бензина на его пиджак и, пока он пытается потушить пламя, выливаю остаток ему на лицо, шею и грудь. Пламя разгорается, быстро распространяясь, и Кампос начинает кричать, бросаясь на меня. Я быстро уворачиваюсь в сторону, чтобы не столкнуться с ним.
Он падает на колени, а затем начинает кататься по земле, и мне в ноздри ударяет тошнотворно-сладкий запах горящей плоти.
Я стою и смотрю, пока он не замирает, и, достав из-за спины пистолет, целюсь ему в голову и нажимаю на курок.
— Не перебор ли? — Спрашивает Педро.
— Нет. Мне нужно было выплеснуть все накопившиеся негативные эмоции, — бормочу я, прежде чем направиться к выходу. — Поехали домой.
Глава 17
Сантьяго
Когда мы подъезжаем к вилле, я быстро выхожу и забегаю внутрь.
Меня не было всего восемь часов, но когда самолет приземлился, я связался с Астрид, и она сказала, что Сиара прячется в сундуке.
Я бегу в ее спальню и, закрыв за собой дверь, бросаюсь к сундуку и приседаю на корточки. Открывая крышку, я чувствую, как разрывается сердце, и жалею, что улетел в Боливию.
Сиара бросает на меня взгляд, и ее глаза мгновенно наполняются слезами.
— Mi sol, — шепчу я. — Вылезай из сундука. У тебя, наверное, уже все тело болит.
Ее движения резкие, когда она вылезает из сундука, и я вижу, как ее лицо морщится от боли.
— Тебе нужно размяться. Будет больно, но потом тебе станет легче.
Она пытается размяться и тихо всхлипывает.
— Ложись на кровать, — говорю я. Она медленно подходит к кровати и забирается поверх одеяла, а я мягким тоном говорю: — Перевернись на живот.
Она снова тихонько всхлипывает и с трудом делает то, что ей говорят. Я сажусь рядом с ней и, положив руки ей на поясницу, начинаю массировать ее напряженные мышцы.
Через несколько минут ее тело расслабляется, и когда я дотрагиваюсь до тугого комочка у нее между лопаток, она издает стон, от которого тут же дергается мой член. Игнорируя свое желание, я сосредотачиваюсь на том месте, где она наиболее напряжена, просто радуясь тому, что она позволяет мне прикасаться к ней.
Несмотря на то, что на моей рубашке брызги крови и мне нужно принять душ, все мое внимание приковано к Сиаре, пока она не шепчет:
— Тебя так долго не было.
— Прости. Мне нужно было уладить кое-какие дела, — объясняю я свое отсутствие.
Она садится и бросает на меня уязвленный взгляд.
— Ты снова уедешь?
Я качаю головой.
— Не скоро.
Ее глаза светятся облегчением, а мое сердце наполняется радостью.
Медленно, но верно я завоевываю Сиару.
— Мне нужно принять душ, — говорю я, вставая.
Сиара соскакивает с кровати, но затем ее взгляд останавливается на моей груди, и ее глаза расширяются.
— Кровь.
— Не моя.
Она поднимает на меня взгляд, и облегчение быстро сменяется настороженностью.
— Чья?
— Ублюдка, который был замешан в торговле людьми, — честно отвечаю я. — Я привез в деревню трех новых женщин.
Взгляд Сиары скользит по мне.
— Но ты не пострадал?
— Нет. — Когда становится ясно, что ее не пугает то, что я только что ей рассказал, я направляюсь к двери, но она быстро следует за мной. Я останавливаюсь и говорю: — Я иду в душ. Хочешь подождать на веранде?
Она качает головой, и я вижу, как она колеблется, но затем все же спрашивает:
— Могу я подождать в твоей комнате?
Она хочет быть рядом со мной.
На моем лице расцветает улыбка.
— Конечно. — Я направляюсь в свою спальню и подхожу к шкафу. Пока я беру пару боксеров, белые хлопковые брюки и подходящую повседневную рубашку на пуговицах, я замечаю, что Сиара садится на край моей кровати. Ее взгляд, полный любопытства, блуждает по моей комнате.
Ее комната оформлена в белых тонах, а моя – в черных, с богатой коричневой мебелью. Двери на мой балкон открыты, и легкий ветерок играет занавесками.
— Я ненадолго, — говорю я ей, затем захожу в ванную и закрываю за собой дверь.
Я кладу одежду на стойку и включаю душ. Раздевшись, я встаю под струи воды и быстро моюсь. Закончив, я вытираюсь и надеваю боксеры с брюками. Затем накидываю рубашку и открываю дверь, мельком увидев Сиару, и только потом начинаю застегивать пуговицы.
— Все хорошо, mi pequeño sol?
— Да, — отвечает она, не сводя глаз с моей обнаженной груди.
Я застегиваю рубашку наполовину и, взглянув в зеркало, пальцами укладываю волосы. Заметив, что пряди достают до ушей, я делаю мысленную пометку подстричься. Затем беру флакон с одеколоном и брызгаю на себя.
Выйдя из ванной, я подхожу к Сиаре и, пользуясь случаем, спрашиваю:
— Могу я взять тебя за руку, пока мы будем идти на веранду?
Ее брови сходятся на переносице, и я жду, что она скажет "нет", но затем она встает и, потянувшись к моей руке, обхватывает пальцами мою ладонь.
Сегодня она гораздо чаще разрешает мне прикасаться к ней.
— У тебя все хорошо получается, — хвалю я ее, крепче сжимая ее руку. — Я так горжусь тобой.
Внезапно в уголках ее губ появляется улыбка, и я теряю способность дышать. Не в силах сдержаться, я умоляю:
— Пожалуйста, улыбайся чаще.
Ее губы приподнимаются, а глаза начинают сиять, словно в ее голубых радужках зажглась сама жизнь.
Господь Всемогущий, какое это зрелище.
Мое сердце начинает биться сильнее, когда меня охватывает буря эмоций. Упиваясь самым прекрасным зрелищем, которое я когда-либо видел, я впервые в жизни влюбляюсь по уши. Это чувство захлестывает меня с головой, пока я не становлюсь всецело преданным женщине, стоящей передо мной.
Я знал, что это все равно случится, но, несмотря на бурю эмоций внутри меня, их сила все же застала меня врасплох.
Этот маленький солнечный лучик снова станет целым, и тогда она сможет ответить мне взаимностью.
Теперь это – моя цель.
Я подношу ее руку к своим губам и целую ее, а затем говорю:
— Сиара, ты должна улыбаться каждую секунду каждого дня.
Когда мы выходим из моей комнаты, я беру ее за руку и переплетаю свои пальцы с ее. Опустив взгляд, я смотрю на кольцо, которое купил для Сиары год назад, и поворачиваю ее руку, чтобы оценить размер ее пальца. Я замечаю, что моя кожа загорелая, а ее – белая, как снег.
Она быстро обгорит на солнце.
Я продолжаю отмечать различия между нами, пока мы идем по дому. У меня руки покрыты татуировками, а у Сиары их нет. По крайней мере, я их не вижу.
Мой взгляд останавливается на ее лице, и я понимаю, что на ней даже нет сережек.
Мне нужно купить ей какие-нибудь украшения.
Когда мы заходим в гостиную, Педро встает с дивана. У меня еще не было возможности познакомить его с Сиарой.
Она чуть заходит за мою спину, другой рукой сжимая мой бицепс.
— Это Педро, mi sol, — говорю я. — С ним ты всегда будешь в безопасности. Я доверяю ему свою жизнь.
Педро подходит ближе, наклоняет голову и даже немного приседает, чтобы казаться меньше ростом.
Уголок моего рта приподнимается, потому что он так внимателен к Сиаре.