Я шла очень долго. Изредка подвешенная в пространстве лесенка начинала шататься, и я ползла по ней, судорожно цепляясь за ледяные ступени. В конечном итоге, когда мне уже начало казаться, что все мои старания пусты, впереди замаячил свет бального зала.
Я ступила на балкончик и замерла, разглядывая кукловода. Он был хрупок, его пальцы в черных перчатках лениво перебирали нити, а лицо скрывал капюшон. Когда я вошла, он кивнул мне, откинувшись на спинку роскошного кресла, и было в этом нечто такое знакомое, что у меня защемило сердце…
Кукловод устало покачал головой и тихо сказал голосом Кин:
— Что ж… Садись, коль пришла!
У меня внутри всё оборвалось. Всхлипнув, я неверяще прошептала:
— Тётя? Нет! Это сон, правда?! Это не ты!
Она вздохнула:
— Тан, малышка, сядь, пожалуйста…
И вот тут меня прорвало. Я завизжала:
— НЕТ!!! Ты — не Кин!!! Сними капюшон, тварь! Слышишь?! Я хочу видеть твоё лицо!
Лёгкое пожатие плеч — и чёрная ткань бархатистой волной сползает по рыжим волосам, красиво блеснувшим в отсветах пламени.
— Нет… — шепнула я и попятилась, глядя в громадные чёрные глаза на по-детски юном лице. Она печально улыбнулась:
— Сядь, малышка, пожалуйста.
Я, слизнув с губ слезы, мешком осела на ковёр, разглядывая рыжеволосую девочку в белом платье лет пятнадцати от роду.
— Кин, — со стоном позвала я, — Ты ведь живая. Почему ты в царстве мёртвых?
Она улыбнулась:
— Девочка моя, вспомни Ночь мёртвых. Помнишь, тебя тогда удивило, почему я, живая, открываю бал? Помнишь, что я ответила?
— Ты сказала, что давно уже продала душу демону… но, этот демон — ррат! Всего лишь танец!
— Не совсем. Видишь ли, в тот день, когда мой нынешний муж проклял меня, я хотела умереть. Я была за шаг от бездны, но меня спас привидевшийся мне сон. Я увидела странное существо в хрустале. Оно представилось Рратом, сказало, что больше мне знать не стоит, и предложило сделку.
— Но они не могут говорить…
— Я слышала его мысли… Так вот, к чему это я? Как он и требовал, я сбежала от Лассана, пришла в Лассат, и мы с этим шестируким уродом заключили сделку.
— Боги великие, Кин! Зачем?
Она усмехнулась:
— Видишь ли, он пообещал мне ребёночка. Он говорил, что у меня будет дочь, если я сделаю, как он велел! И говорил, что выживешь ты, и говорил, что у я рожу ребёнка, буду любить и буду любима!
— Что выживу я?..
— Тан, не будь наивна. Твоя мать умерла не просто так, её убили шестирукие, поскольку, родив тебя, моя сестра лишилась покровительства Богини.
— Но почему?
— Не знаю, ревность, наверное. Богиню моя сестра раздражала, она была не такая, как мы: чересчур правильная, чересчур разумная — но именно у неё родилась ты, Тан. За это Ханнирра возненавидела мою сестру. И вот, шестирукий предупредил меня, что твоей матери суждено умереть, и тебя убьют тоже, что детей у меня не будет, а маги скоро вытеснят нечисть из мира, тем самым положив начало конца. Что мне оставалось? Ведь он обещал исправить всё, кроме смерти сестрёнки. Скажи, что б ты сделала на моём месте?
Я вздохнула и тихо сказала:
— Я не знаю, Кин. Мне страшно даже подумать о том, что я могла очутиться на твоём месте… А что именно ты должна была сделать?
— Тан, прости меня…
— Ой, без сантиментов! Ты заменила мне мать в своё время, так что я тебе уже всё оптом простила. Ну? Что ты должна была сделать?
— Поднять восстание, восстановить Ириду, вернуть власть Тьмы, выйти замуж за Императора… — она вздохнула и замолчала. Я тихо спросила:
— И всё? Кин, ради этого он не стал бы предлагать помощь. Было что-то ещё, верно?
— Да, — вздохнула она, пожевав губами, — Было кое-что. Шестирукий предсказал, что родишься ты. Он велел проследить, чтоб ты… чтоб ты встретилась с Темнейшим!
У меня отвисла челюсть. Помолчав, я тихо сказала:
— То есть это всё, от начала до конца — театральная постановка?! Причём сделанная всего лишь для того, чтоб свести меня и Сита?
Лёгкое пожатие плеч.
— Да. Именно затем я позаботилась о том, чтоб перед тем ты познакомилась с Эрраром. Я не хотела, чтоб ты увлеклась темнейшим, как того хотел шестирукий…
— Если не хотела, значит, не стоило верить его бредням. Он ведь врал, Кин!
— Тани, он не врал. Он клялся своим хрусталём, слышишь? Я заставила его повторить клятву в разных вариациях. В конечном итоге, речь шла о моей душе.