— Ну что ж, давайте утрясем, — широко улыбаясь, покладисто ответил сержант. Пласки заговорил, разглядывая свой стакан:
— Сеймур, Таррин и я были партнерами Джозефа Лауренти, одного из убитых. И, разумеется, мы хорошо знали друг друга, то есть, как бы вам сказать поточнее, между нами существовали почти родственные отношения. По этой причине мы хотели бы… помочь полиции найти убийцу. Вы разговаривали с полицией, сержант?
Болан ожидал этого вопроса. Его вызывали в полицию рано утром, почти сразу же после посещения офиса Пласки, и он приготовил ответ заранее.
— Да. Они заезжали за мной, и я беседовал с ними сегодня утром, — сказал он. — Почти сразу же после того как мы расстались.
— Вы добровольно пошли в полицию, — тихим голосом заявил Сеймур.
Болан улыбнулся:
— Не совсем так.
— Почему?
— Как я уже объяснил мистеру Пласки, я не собираюсь впутываться в дело, которое поставит крест на последних днях моего отпуска.
Тут Мак улыбнулся еще шире:
— Но в конце концов все уладилось. Во Вьетнам я не вернусь: мне удалось добиться перевода, так что на некоторое время я останусь в Питтсфилде.
— Почему? — продолжал настаивать Сеймур.
— Из-за братишки. Ему четырнадцать лет, а я его единственный родственник.
— Армейские власти поступили очень великодушно, — добавил Пласки.
Сеймур, по всей видимости, плевать хотел на великодушие армейского начальства, его беспокоило совсем другое.
— Итак, вы решили сотрудничать с полицией, — прокомментировал он услышанное. — Расставшись с мистером Пласки, вы узнали хорошую новость, а затем, как добропорядочный гражданин, отправились в полицейское управление.
Болан по-прежнему улыбался:
— Вы, наверное, плохо слышите, а? Я вам сказал, что они заезжали за мной. Этим утром, когда я вышел из офиса мистера Пласки, за моей машиной уже стоял полицейский автомобиль. Они сказали, что меня хочет видеть какой-то детектив из уголовной полиции.
— Зачем?
— Любопытное совпадение, — мрачно заявил Болан. — Полицейский, который занижается делом «Триангл», ведет к тому же еще и следствие по делу смерти моих родителей. Он…
— Вашего отца тоже убили? — тут же задал вопрос Сеймур.
— Нет. Речь идет о самоубийстве. Нервный срыв или нечто в этом роде, — ответил Болан. — Не знаю точно. В последнее время отец был подавлен, болел и имел долги. Полицейский вспомнил, что он задолжал также фирме «Триангл». Естественно, у него возник вопрос: нет ли здесь какой-нибудь связи и не я ли ухлопал тех пятерых парней из «Триангл». Он хотел поговорить со мной на эту тему. Болан знал, что сильно рискует. Он снова улыбнулся.
— Но я не расплачиваюсь с долгами с помощью оружия. И вы это прекрасно знаете, — Мак повернулся к Пласки. — Как бы то ни было, я удовлетворил любопытство полицейского. Он поблагодарил меня за то, что я пришел, и мы расстались. Вот и все.
— Вы забыли еще кое о чем, — лениво заметил Сеймур.
— Да?
— Да. Сэм Болан застрелил также жену и дочь.
— Эй, Уолт! Поосторожнее, — вмешался Таррин.
— Ничего, — сухо ответил Болан, впившись взглядом в лицо Сеймура. — Я не сержусь на моего старика за то, что он сделал. Послушайте-ка, я ушел из дома, как только решил, что стал достаточно взрослым для этого. Чем меньше мы будем говорить о женщинах из моей семьи, тем лучше я буду себя чувствовать. Договорились?
Сеймур и Таррин переглянулись. «Они в курсе», — подумал Болан.
— Конечно. Я понимаю, сержант, — быстро сказал Сеймур. — Не обращайте внимания. Просто я пытаюсь составить себе представление о вас.
— Ну и как, составили?
— Думаю, что да. А почему вы не рассказываете нам о том, что видели прошлым вечером? Я говорю об убийстве, — уточнил Сеймур.
Болан холодно посмотрел на него:
— Ас чего это я должен оказывать вам такую услугу?
— Ну… в конце концов…
Сеймур озадаченно потер нос, затем тихонько рассмеялся:
— В конце концов вы тем не менее пришли ко мне, чтобы рассказать об этом, не так ли?
— Нет.
— Нет? — переспросил Сеймур, искоса поглядывая на Пласки.
Болан медленно прикурил сигарету, выпустил дым вверх и заявил:
— Мой визит в полицию все изменил.
— Понимаю, — сказал Сеймур, хотя не понимал ничего.
— Я действительно кое-что видел. Я находился рядом, когда все началось, и заметил типа, бегом выскочившего из здания Делси. Он чуть не сбил меня с ног.
— Ну и?.. — мрачно спросил Пласки.
— Ну и, само собой разумеется, я не могу сделать такое заявление. Это равносильно признанию, что я находился на месте преступления, а учитывая, что Уотерби меня уже и так подозревает, я окажусь в дурацком положении.
— Кто такой Уотерби? — спросил Сеймур.
— Детектив из уголовной полиции. Из отдела по борьбе с особо опасными преступниками — убийства и прочее…
Сеймур вздохнул и снова повернулся к Пласки. Легкая улыбка тронула его губы.
— Мы не хотим, чтобы вы оказались впутаны в эту историю, сержант, — сказал он. — Мы не сообщим о вашей информации в полицию.
— Об этом нетрудно догадаться.
— Вот как?!
Болан кивнул головой:
— Но это ничего не меняет. Послушайте, сначала я хотел просто продать нужную вам информацию. Но изменился именно этот аспект проблемы. Видите ли, в полиции мне сказали, кто вы.
— Ну и кто мы, по-вашему?
— Мафия.
Улыбка исчезла с лица Сеймура. На Пласки напал приступ кашля, а Таррин нервно забарабанил пальцами по столу.
— Так кто мы, вы говорите? — процедил сквозь зубы Сеймур.
— Бог ты мой! Да все это знают, — ответил Болан. — Во всяком случае, в полиции. Они сказали мне, что «Триангл» принадлежит мафии.
— Что за штучки, солдатик? — прошипел Пласки.
— Спокойно, Нат. Спокойно, — быстро вмешался Сеймур. Он внимательно изучал Болана:
— Допустим, полиция в этом отношении совершенно права. Что это меняет?
— Мою цену, — невозмутимо ответил Болан, выдерживая его испытующий взгляд.
Таррин рассмеялся, с облегчением откинувшись на спинку кресла. Пласки фыркнул и пробурчал что-то невразумительное. Сеймур сохранял полное спокойствие. Наконец он вздохнул и произнес:
— Либо вы большой хитрец, Болан, либо неисправимый идиот. Скажите нам, чего вы хотите?
— Я пытаюсь дать вам понять, что могу опознать убийцу. И тут вдруг понимаю, что вам это совсем не нужно. Вам абсолютно не хочется, чтобы личность убийцы установили. Послушайте меня, у нас с вами нет никаких проблем. Я знаю, как происходят такие дела. Мне не интересно, что там у вас произошло с Лауренти, зато я понимаю, что такое дисциплина. Если Лауренти пытался вести с вами двойную игру, то вы поступили совершенно справедливо. Я хочу просто-напросто, чтобы вы поняли: я не из болтливых. Особенно при общении с полицией. Короче, цена изменилась. Цены больше нет. Как нет и свидетельства. Я ничего не видел и ничего не скажу.
От неожиданности у Пласки отвисла челюсть. В изумлении он посмотрел на Сеймура и пробурчал:
— Он думает, что…
— Я знаю, что он думает! — перебил его Сеймур, — Это было ясно с самого начала.
Он не спускал своих глаз-буравчиков с лица сержанта, явно наслаждавшегося возникшей ситуацией.
— Никаких проблем не возникало, — сказал он Болану. — То, что написали в газетах, не соответствует истине: Лауренти и его людей вовсе не ликвидировала какая-то преступная организация. Вы теряете свое время и отнимаете наше. Если вам будет угодно…
— А не положить ли нам карты на стол?
— Ну и каковы же ваши карты, сержант? — насмешливо спросил Сеймур.
— Я ищу работу. Пятеро ваших людей позавчера погибли. Значит, появились вакансии. Таррин обеспокоенно зашевелился в своем кресле.
— С чего бы это военному искать работу? — негромко спросил Пласки.
— На мне эта форма уже двенадцать лет, — ответил Болан. — Я овладел ремеслом, но не заработал денег. У меня нет ни цента и не будет, пока я остаюсь в армии.
Сеймур начал отходить, его взгляд смягчился:
— О каком ремесле вы говорите?