Охотник отступил в тень. В ущелье медленно поднимались на ноги первые бойцы, их мышцы еще плохо слушались после сна, но зулусам не терпелось ринуться в битву. Изандлвана станет местом их воинского посвящения. Тут их оружие отведает крови. Они родились на свет и жили ради этого дня.
При виде такого множества туземцев страх на мгновение пронзил охотника ледяной иглой, хотя он тщательно готовился к этому событию. Зная по собственному опыту, что слабость настигает даже храбрецов и с ней необходимо бороться, он вскочил на серую кобылу. Жужжание затихло, сменившись шелестом высоких трав. Могучее воинство, припав к земле, шепотом повторяло боевой клич:
— У-шуту! У-шуту!
Всадник пришпорил лошадь и бодрой рысью спустился с холма, неотличимый от обычного кавалериста. Он снова пересек равнину, миновал выставленный патруль и въехал в тихий лагерь, где разместился 24-й пехотный полк. Никто его не пытался остановить, англичан ввели в заблуждение черный суконный мундир, бриджи и широкополая шляпа с шелковой лентой. Никто из добровольцев не рискнул бы в одиночку разъезжать ночью по саванне, так что человек в подобной экипировке мог возвращаться лишь из патруля. Накануне вечером командир проверил всех всадников, отправлявшихся в дозор. Многие из них теперь проезжали мимо заставы в лагерь, поэтому на лазутчика обратили не больше внимания, чем на бродячего пса из заброшенной африканской деревушки.
На равнине все еще царила тишина. Ветер пока не донес до лагеря глухой боевой клич притаившихся в ущелье зулусов. Всадник спешился, подвел кобылу к командирским шатрам и накинул повод на коновязь. Щеголеватые королевские стрелки не обратили на него ни малейшего внимания, для них он попросту не существовал. Все шло споро и гладко, точно по плану, который охотник разработал для своих сообщников, — с той же легкостью и быстротой разворачивается на ветру знамя.
Будто ненароком он приблизился к палатке полковника Генри Пуллейна, единственного офицера, которому звание позволяло командовать лагерем в отсутствие лорда Челмсфорда. Отряд натальских добровольцев состоял преимущественно из наемников — мародеров и головорезов, известных своей недисциплинированностью и жестокостью. Их предводители в шутку называли себя «Пуллейновыми овечками» и презирали господ вроде полковника, тогда как сам Пуллейн порицал их и им подобных.
Полог командирской палатки был откинут, и охотник увидел приземистого усатого полковника, который гляделся в узкое зеркало. Денщик поправил на нем алый мундир с обшитыми золотом эполетами и полез в сундук за белым пробковым шлемом. Пуллейн пристегнул к поясу саблю в сверкающих серебром ножнах.
Убедившись, что его внешний вид полностью соответствует званию, он повернулся и взял с лежавшей на козлах столешницы донесения ротных командиров. Но тут же положил бумаги на место — перед входом в палатку вытянулся белокурый великан в красно-голубой форме 24-го пехотного полка, сжимавший под мышкой остроконечный шлем.
— Сержант-майор Тиндал, сэр. Разрешите доложить, сэр. Пропажа в офицерской столовой, сэр!
— Пропажа? — непонимающе уставился на него Пуллейн.
Он просмотрел разложенные на столе донесения, но там ничего подобного не говорилось. Полковник хмуро покачал головой.
Никем не узнанный лазутчик стоял неподалеку от входа в шатер и слышал каждое слово. Чтобы не вызывать подозрений, он сосредоточенно прокручивал дырку в своем поясе извлеченным из ранца шилом. Надо же, как быстро обнаружилась кража.
— Докладывайте, сержант-майор. В чем дело?
Тиндал разговаривал тихим доверительным голосом, в котором, как и у многих его однополчан, явственно слышались низкие нотки валлийского акцента.
— Сэр, Оуэн Глиндур пропал из офицерской столовой.
— Чепуха. На кой дьявол кому-то понадобился Оуэн Глиндур?
К тому времени об Оуэне Глиндуре узнали даже натальские добровольцы. Мумифицированная голова абиссинского стрелка была настоящей полковой реликвией. Трофей захватили во время штурма Магдалы в 1867 году, военный хирург заспиртовал голову в стеклянном сосуде, и она превратилась в объект поклонения молодых офицеров, в непременный атрибут шумных празднеств.
— Нет, сэр, — выпалил Тиндал, — это правда, Оуэн исчез. А Дэй Морган говорит, что ночью кто-то шастал по лагерю. Собаки мистера Поупа лаяли. Быть может, сэр, к нам пробрался шпион-туземец с окрестных холмов.