— Нам нужно знать, кто живет в квартире номер 612 в жилом комплексе «Родс», — обратился ван Герден к Марии Нзулулувази из агентства недвижимости «Сазерн Истейт».
— Вы из полиции. — Мария понимающе кивнула.
— Мы преследуем убийцу, — вмешался Крошка Мпайипели.
— Ух ты! — Мария оглядела Крошку снизу вверх. — Я бы не возражала, если бы вы преследовали меня.
— Ну, задержать-то вас я могу всегда.
— За что?
— За превышение допустимых пределов красоты.
— Жилой комплекс «Родс», — напомнил ван Герден.
— Квартира 612, — подхватил Крошка.
— Вот болтуны! — Мария улыбнулась, застучала по клавиатуре. — Шестьсот двенадцатая не сдается.
— Нам нужно знать, кто живет там сейчас.
— Она не сдается, у квартиры есть владелец.
— Кто?
Она снова застучала по клавиатуре, посмотрела на монитор.
— Фирма «Орион — решение вопросов».
— У вас есть их адрес?
— Да, да, да, — ответила Мария, восхищенно глядя на Крошку снизу вверх.
— Мы получим их адрес сегодня? — нетерпеливо спросил ван Герден.
— Умеет он обращаться с дамами, — заметил Крошка.
— Я уже заметила. Солан-стрит, это в Гарденз. Дом 78. Может, вам и телефон их дать заодно?
— Да, да, да!
Миллер несся по переулку. Хоуп Бенеке увидела его сквозь пелену дождя.
— Миллер! — завизжала она.
Он не остановился.
— Миллер, я опубликую ваш снимок! — Ее захлестнули отчаяние, злость, обида. Перед ней стояли мертвые глаза О'Грейди. Миллер остановился, оглянулся, подождал ее. Волосы у Хоуп намокли, рука в сумке сжимала пистолет. Добежав до него, она вытащила SW-99.
— Вы никуда не пойдете, слышите?
— Они нас убьют!
— Да кто такие «они», черт побери?
— «Орион», — сказал Миллер. — «Орион — решение вопросов».
— Кто вы?
— Джейми Верготтини.
Они ехали на «мерседесе» в центр, в Гарденз, на Солан-стрит. Зазвонил мобильник Крошки.
— Мпайипели… — Помолчав, Крошка сказал: — Тебя, — и передал телефон ван Гердену.
— Алло!
— Я нашла Верготтини, — сказала Хоуп.
— Где вы?
— На улице… Сейчас дождь… Мы на Клоф-стрит, на углу, у кафе «Парадизо». И я знаю, кто за всем стоит!
— Вентер?
— «Орион — решение вопросов».
— Знаю.
— Знаете?!
— Мы нашли улики.
— Ван Герден, О'Грейди погиб!
— Нуга погиб?!
— Его застрелили. В ресторане. Я, мы… долго рассказывать.
— Кто его убил?
— Стреляли с улицы, я не видела. Верготтини говорит, что выстрел предназначался для него. О'Грейди встал, хотел взять еду…
— Господи!
— Что мне сейчас делать?
— Подождите нас, мы на Де-Вал-Драйв, будем через пять минут. Какая улица? О'Грейди убили, — сказал ван Герден Крошке Мпайипели, когда закончил говорить. Рука с мобильником дрожала.
— Того толстого полицейского?
— Да.
— Ну, теперь пойдет вонь…
— Он был хороший человек.
Дождь бил по стеклу, дул ветер с залива; «мерседес» покачивался, когда они развернулись у подножия горы и поехали на Де-Вал-Драйв.
— Он был хороший полицейский.
— Я видел, как ты там, в квартире, обыскивал труп, — сказал Мпайипели. — У тебя доброе сердце.
— Это уж слишком!
— Как ты оказался в полиции?
Ван Герден покачал головой.
— Знаешь что, ван Герден? Ты хороший человек.
Ван Герден промолчал. Надо позвонить Матту Яуберту. Но сначала — доллары. Иначе он не выдержит.
54
В тот вечер в начале шестого мне позвонила Нонни Нагел:
— Он идет на совещание по поводу «убийцы с красной лентой», сказал, что до двенадцати не вернется. Заезжай за мной в восемь часов. Пойдем в ресторан.
Мы с Нонни никогда никуда не выходили. Проводили время либо в доме у Нагела, либо у меня, но никогда нигде не бывали вместе, потому что боялись, что нас кто-нибудь увидит. Наша любовь, наша близость пряталась за высокими стенами и заборами. Перед тем мы не виделись уже три недели, ее голос звенел от волнения, она говорила игриво и вместе с тем бесшабашно. Сначала я хотел отказаться — не стоит испытывать судьбу, но так истосковался по ней, так надеялся, что и она тоже. Я надеялся, что она, наконец, готова бросить мужа.
— Куда? — спросил я, когда она села ко мне в машину в двух кварталах от их дома.
— Я покажу.
Я хотел спросить, почему, почему именно сегодня вечером, почему мы сегодня куда-то едем, что будет, когда мы вернемся, что будет, если Нагел к тому времени окажется дома, но я молча ехал вперед. Она положила руку мне на бедро, и на лице ее играла затаенная улыбка, сводившая меня с ума.