Не сразу я поняла, как мертвая тишина плотным покрывалом накрыла трибуны арены мастеров. Все это время я старательно загоняла свое естество в глубины подсознания. И только тут вспомнила недавние наставления дракона.
«Упади и дыши!» – всплыли его слова.
Ноги подкосились без особого труда, потому упала я весьма натурально.
Часто дышать было тоже несложно. Правда, чувствовала я себя невероятно глупо. Особенно учитывая то, как тихо было вокруг. Ситуацию спас невозмутимый ведущий, хотя и в его поставленном голосе слышались каркающие интонации.
«Не такой уж и невозмутимый», – подумалось мне.
– Турнир старост завершен, – что-то радости в голосе тоже не было. – И у нас есть победитель. Марами Аррели Канэри – новый чемпион, доказавший свое право на это звание! Она достойно прошла испытания, оказавшиеся не по силам доблестным мужам.
«Доблестные мужи» прозвучало как ругательство.
– Поприветствуем чемпиона турнира старост! И поздравим ее на грядущем балу.
«О, шертова бездна, еще и бал с поздравлениями! Провались он в преисподнюю!!!»
Нестройный гул множества голосов, ликующий крик светлой эльфийки и розовый плакат с надписью: «Наш чемпион» на фоне безликой массы зрителей стали подтверждением моей победы.
Глава 29
Странно устроен мир. Когда у тебя есть цель, пусть даже навязанная тебе, то, стремясь к ней, думаешь – еще немного, и все изменится. Живешь с осознанием того, как важно дойти до конца и получить желаемое. Но вот победа у тебя в руках, а ты не испытываешь ничего, кроме полнейшего опустошения и усталости.
Примерно то же самое ощущала я, сидя перед зеркалом в своей комнате. Быстрые и ловкие руки Айрин разбирали мои волосы на пряди, завивая их крупными кольцами. Я уже облачилась в платье, что сшила для меня эльфийка. Черная ткань мерцала мириадами серебристых искр под светом, источаемым лампами. Это было невероятно красивое, завораживающее зрелище. Совершенно простое и закрытое платье спереди – и полностью обнаженная спина сзади. Даже у меня захватывало дух, когда я смотрела на себя. Ничего лишнего, ни любимых человеческими девушками лент, бантов и кружев, ни обилия драгоценных камней. Простое платье, в точности облегающее фигуру сверху и расходящееся книзу легкими волнами.
Но даже созерцание себя в таком изысканном наряде не могло вывести меня из странной апатии, что навалилась всем своим немаленьким весом по окончании турнира. И я не могла сказать, что было тому причиной. Во-первых, меня угнетало то, что Дрэй скрыл от меня планы драконов и демонов. Я ни слова не сказала ему об этом и даже постаралась не выдать своей обиды, но от самой себя не утаишь. Я была уязвлена его молчанием. Наивно, должно быть, но мне казалось, что мы должны делиться друг с другом всем на свете. Возможно, за мою короткую жизнь у меня и не успело накопиться столько всего, что хотелось бы утаить, но даже то, что было, я рассказывала ему. А он промолчал. И не важно, какие были тому причины, сейчас я была обижена. Демон, что с таким трудом вновь оказался под гнетом моих собственных блоков, недовольно ворочался внутри, отчего обида на Дрэя усиливалась и разрасталась. Умом я понимала, что все это – девичьи глупости и бредни, но беспокойство демона и общая эмоциональная усталость мешали взять себя в руки и выкинуть все это из головы.
Во-вторых, я ощущала внутреннюю пустоту. Не чувствовала себя цельной, как это было, когда моя сущность сливалась воедино. Я прекрасно понимала – стоит убрать блоки, и я стану просто опасной, но без демона я словно была моральной калекой. Стоило запереть свое сознание и энергию под замком, как я со всей полнотой ощутила себя ущербной.
– Ну что ты такая грустная? – ласково проговорила Айрин у меня над ухом. – Посмотри, какая ты красавица, – игриво улыбнулась она, глядя на меня в зеркало.
– Просто устала, – не задумываясь, солгала я.
Еще не хватало портить настроение эльфийке. Она, как никто другой, старалась, поддерживая меня на всех соревнованиях. Пусть со стороны ее поведение и смотрелось чудным и немного глупым, но она не побоялась всей этой многотысячной толпы и открыто болела за меня. Конечно, ее розовые плакаты с сердечками и речевки были несколько экстравагантны, но шли от чистого сердца.