– Тарий, – одними губами прошептал Орэн и тут же сорвался с места.
Он спешил встретить долгожданного гостя, но в то же время сердце его сжималось от страха. Чего он боялся, маг и сам не мог сказать. Прошел почти год с их последней встречи, и Орэн частенько думал о том, как представит Мару своему учителю. У него и в мыслях не было, что эти двое могут пересечься друг с другом до того, как он подготовит девочку. И уж тем более до того, как он лично поговорит с учителем о ней. Он не знал, какой реакции ожидать от Тария, ведь, как оказалось, Мара была не простым человеческим ребенком с хорошим потенциалом силы, она была демоном.
Несмотря на свой возраст, Орэн мало что знал о представителях этой расы. Жили они обособленно, про них слагали легенды и боялись. Несколько раз он даже видел демонов и до сих пор вздрагивал от воспоминаний об этой встрече. Тогда ему казалось, что сколько бы лет ни прошло, он не сможет отделаться от желания встать на колени перед столь неприкрытой мощью и силой, волею судьбы заключенными в тело, похожее на человеческое.
Бессмертные лихо нажали на глотку людям, постепенно превращая их в дикарей. Некоторые еще сопротивлялись, пытаясь наладить отношения с нелюдями и восстановить образовательную систему в государстве. Но их было слишком мало. Однажды человек смог стать слишком опасным существом для их мира, и больше такого допускать никто не хотел. А Орэн чувствовал свою ответственность и вину за то, что был слишком слеп, чтобы суметь предотвратить… нет, остановить своего сына.
Маг быстрым шагом подходил к входной двери, когда та приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова дэйурга. Не дожидаясь особого приглашения, существо вошло внутрь, а за ним последовал Тарий. Мужчина нес Мару.
Лицо девушки выглядело безмятежным, голова была откинута назад, тугие серебристые косы практически касались пола.
– Что?.. – было дернулся в сторону Мары Орэн, но, вспомнив, что не следует так начинать разговор с вампиром, вовремя остановился. – Приветствую, Тарий.
Юное лицо ректора приобрело многообещающее выражение, в то время как сам Осбен вежливо поздоровался с учеником.
– Ну, мой маленький Ори, ничего не хочешь мне объяснить? – Темно-карие глаза вампира, казалось, налились глубоким черным цветом.
Пожалуй, Орэн мог бы испугаться Тария в этот момент, если бы не был знаком со своим учителем столько лет. Но маг знал, что если бы Тарий действительно злился, то не стал бы разговаривать с Орэном. Он просто размазал бы нерадивого ученика по стенке, не спрашивая о том, что происходит. Потому маг глубоко вздохнул и жестом пригласил Тария следовать за ним.
Осбен впервые за долгие годы переступил порог дома своего ученика. Идеальная память тут же подкинула ему картинки того, как выглядел этот дом много лет лет назад. С возрастающим интересом он осматривался вокруг. Ничего не изменилось в жилище Орэна. Все та же мебель, те же ковры на полах. Та же краска на стенах, те же вещи в том же порядке стоят на полках. Казалось, дом замер в тот миг, когда маг был еще просто магом Орэном Канэри, счастливым и уважаемым человеком. Даже запахи, наполняющие окружающее пространство, оставались прежними.
Перейдя на другой уровень зрения, Тарий с интересом рассматривал, как оплетают стены магические потоки. Будто бы живые, они ветвились по всему дому, образуя причудливый каркас.
«Бедный Ори», – подумал Тарий, глубоко вздохнув. Сострадание не было частью натуры вампиров, но Тарий и тут отличался от своих собратьев. Его организм замер, когда Тарию было всего восемнадцать лет. Это отчасти говорило о сильном магическом потенциале и о том, каким будет его характер в будущем. Тарий умел сочувствовать, сопереживать так, как можно это делать только в юности. Эта черта его характера была и слабостью, и в то же время силой. В отличие от своих соплеменников, он ощущал себя живым, а подобные чувства дорогого стоили в их мире.
До определенного возраста вампиры росли и развивались почти как люди, разве что аппетиты и поведение отличалось. Более агрессивные, постоянно доказывающие свое первенство среди ровесников и не только. Питались они как обычной едой, так и кровью других существ. Это было необходимо для правильного роста и развития, хотя ни о какой жажде крови в этом возрасте и речи быть не могло. Просто если не добавлять кровь в пищу, ребенок вампира может так и не замереть однажды в своем развитии, не говоря уже о том, чтобы стать хоть сколько-нибудь сильным магом. Жажда же приходила позже, в первые годы после обращения. И тогда вампиры покидали родной дом, погружаясь в кровавое безумие. Кто-то возвращался после этого в родную страну живым и невредимым, а кто-то не возвращался вовсе. И это означало только одно: новорожденный был слишком глуп и слаб, а значит, государство стало сильнее с его гибелью.