Женщина в соседнем кресле сидела с закрытыми глазами и держалась за подлокотники. Лисс сунула газету в кармашек ее сиденья, прислонилась головой к иллюминатору. Слой облаков под самолетом утоньшился. Она разглядела внизу фьорд и крепость на краю. Когда она уезжала отсюда почти четыре года назад, она думала, что уже никогда не вернется.
«Как ты справишься, Лисс?»
Шоферу она называла Экебергсгате, но не сказала номер дома. Когда они подъехали, она попросила остановиться. Заплатила кредиткой и вышла.
Здесь на склоне над Осло был собачий холод. Лисс была одета для теплого дня в Амстердаме и отправилась в аэропорт, не заезжая домой, чтобы собрать вещи. Градусник на панели в такси показывал минус двенадцать. Она застегнула легкую куртку до самого верха, но это не помогло, попыталась сунуть руки в малюсенькие кармашки.
Она нашла дом — большую светло-желтую виллу в стиле фанк. Имя на почтовом ящике совпадало. Подъезд к вилле был устлан красной каменной плиткой, такой скользкой, что Лисс пришлось семенить, как старушке. Она позвонила. Повторила слишком быстро, потому что изнутри уже послышались шаги. Из дверей выглянула женщина. Темные волосы, собранные на затылке, умелый макияж. Ей могло быть около тридцати пяти, примерно лет на десять старше Лисс.
— Юдит ван Равенс?
Женщина ответила легкой улыбкой, будто бы сидела дома и ждала посыльного с цветами. Лисс заметила у нее в руках что-то завернутое в вязаное покрывало.
— Мне надо с вами поговорить, — продолжила она по-голландски и показала в сторону прихожей.
Взгляд женщины стал враждебным.
— По какому поводу?
Лисс старалась держать себя в руках. Она замерзла от кончиков пальцев до корней волос. Она не спала уже больше суток. Она убила человека. Но только две мысли она удерживала: «Майлин пропала. Я должна найти Майлин».
— Дайте мне зайти на секунду, и я все объясню.
Женщина решительно покачала головой и покрепче перехватила сверток. Она уже собралась закрыть дверь. Лисс выставила ногу на порог. Из сумки она выхватила фотографию сестры и сунула прямо в лицо женщине. Та заморгала, отпустила дверь. Лисс толкнула дверь и прошла мимо нее внутрь.
Большая гостиная казалась почти пустой. Мягкая мебель, купленная, может быть, даже в ИКЕА, обеденный стол в углу, большая блеклая картина на самой длинной стене.
— Мы здесь временно, — извинилась женщина. — Мой муж работает в «Статойле». Он в основном в Ставангере, но я там жить не могу.
Неуверенность придавала ей разговорчивости. Если история про «Статойл» не выдумана, чтобы произвести впечатление и показать, какие за ней силы. Она все еще прижимала сверток к груди. На диване лежала переноска от коляски, — возможно, она побоялась оставить спящего ребенка одного.
Лисс стояла посреди комнаты. Женщина не приглашала ее сесть.
— Что с фотографией?
— Вы ее сделали, — констатировала Лисс как можно спокойнее.
— Да?
— Она отправлена с вашего телефона абоненту в Амстердаме.
Женщина задержала дыхание, Лисс напряглась. Целая свора супругов может ворваться сюда в любой момент, чтобы вышвырнуть ее. Может, они даже вызовут полицейский патруль. Но она ни за что не уйдет из этого дома, пока не узнает, зачем были сделаны эти фотографии Майлин. На секунду она представила, что может схватить ребенка, угрожая, что будет бить маленькой головкой о стену, пока женщина не расскажет все, что знает.
Казалось, эта угроза из ее темной, глубинной фантазии материализовалась, сделала круг по комнате и задела что-то в Юдит ван Равенс. Она взяла переноску и пошла к дверям: