— Как зовут вашу сестру?
— Майлин. Майлин Сюннёве Бьерке.
— Посидите вон там и подождите.
Через пару минут Лисс пригласили обратно к стойке:
— Никто из следователей по этому делу не может поговорить с вами сейчас. Напишите имя и номер телефона вот здесь, на листке, и вам перезвонят.
3
Понедельник, 15 декабря
Водитель такси вернул Лисс кредитку. Она уже довольно давно жила по этой карточке. Не знала, сколько еще можно вытянуть из нее, но не хотела выяснять. Шагнула в слякоть. Накануне вечером установилась теплая погода. Большую часть ночи она провела у окна гостиницы на Парквайен, сидела и смотрела на дождь.
Она осторожно пробиралась между луж на дорожке к дому. Почти четыре года прошло с тех пор, как она была здесь в последний раз.
Как только она позвонила, дверь осторожно открыли. Появилась голова Таге.
— Лисс! — воскликнул он и схватился за лоб.
Он отрастил бороду, короткую и седую. На самой же голове едва ли осталась хотя бы одна волосинка. И глаза уменьшились за круглыми очками. Ей стало как-то легче, когда она его увидела. Может, потому, что не мама открыла.
Секунду казалось, он хочет ее обнять, но, по счастью, передумал.
— Какими судьбами? Ну заходи же. — Он крикнул в глубину дома: — Рагнхильд!
Таге все еще произносил ее имя на этот странный шведский манер. Они так к этому и не привыкли. Она помнит, что подумала в тот день, пятнадцать лет назад, когда он впервые к ним пришел: «Тот, кто так странно произносит мамино имя, в наш дом не переедет». Но это не помогло.
Таге никто не ответил, и он крикнул еще раз, добавив:
— Это Лисс.
Лисс услышала какой-то звук в гостиной. Мать стояла в дверях, измученная и ненакрашенная. Она смотрела, разинув рот, но взгляд был далеко.
— Лисс, — пробормотала она и осталась на месте.
Лисс стащила полусапожки, шагнула через порог в коридор. Заранее решила обнять маму, но тут у нее ничего не вышло.
— Ты здесь. — Мать подошла и схватила ее за руку, будто хотела удостовериться, что глаза ее не обманывают. — Вот видишь, Таге, она приехала.
— А я другого и не говорил, — заявил Таге и оглядел прихожую. — А где вещи?
— Какие вещи?
— Чемодан или сумка.
— Я просто уехала.
— Вот как, — констатировал Таге.
Он был старшим преподавателем социологии, если, конечно, наконец-то не получил должность профессора, на которую подавал сотни раз. Он всегда все констатировал, прежде чем позволял себе выразить мнение.
Они сидели в гостиной. Сказано было не так много. Лисс повторяла, что не могла сидеть спокойно в Амстердаме и ждать. Мать только кивала, особо не слушая. Казалась еще дальше, чем когда Лисс вошла в дом. Наверное, приняла какие-нибудь успокоительные. Так на нее не похоже, она никогда не притрагивалась к таблеткам. Но теперь веки были тяжелыми, а зрачки маленькими.
Таге удалился на кухню, чтобы «подогреть кое-какие остатки», хотя Лисс сначала отказалась. Он хотел принести еду в гостиную, но она предпочла поесть на кухне. Он сел рядом с ней. Мать осталась на диване. Она листала газету, слушала Лисс.
— Ты на сколько приехала? — интересовался Таге.
Будто на этот вопрос можно ответить.
— Как получится.
Он кивнул, очевидно, понимающе.
— Расскажи, что знаешь о Майлин, — попросила она.
Впервые, зайдя в дом, она произнесла ее имя. На этой кухне, где они с Майлин вместе сидели с детства. Лисс не знала, что она помнит на самом деле, а что помнит по старым фотографиям, но она представила себе, как они сидят за этим сосновым столом и завтракают, ужинают, вырезают, и приклеивают, и бросают фишки.
— Она, кажется, в четверг пропала?
Таге потер кончик носа:
— Ее никто не видел со среды. Насколько мы знаем.
—: Что ты имеешь в виду?
Он покачал головой:
— Я не знаю, что имею в виду, Лисс. Я не вправе ничего иметь в виду.
— Я должна знать все. — Голос ее звучал подавленно.
Таге снял очки, протер их платком. Жир, наверняка брызнувший со сковородки, не стерся, а лег тонкой пленкой на очках. Он подул на них, чтобы они затуманились, снова протер, но и это не помогло.
— Она поехала на дачу, — сказал он, перестав протирать очки и надев их обратно. — Это было в среду вечером. Ты знаешь, она туда постоянно уезжает, когда работает над сложными проектами.
Лисс знала. Их общая дача, ее и Майлин. Отец оставил ее им.
— Она переночевала там, выехала поздним днем, кажется. Люди, которые шли в кафе, там, в лесу…