— Да я, вроде, тоже в зал хожу, а толку? — вздохнул Ленька и шлепнул себя по объемному животу.
Ленька всегда был толстым, но в Москве он набрал еще килограммов десять и выглядел огромным. Зато костюмы его теперь были только от Бриони.
— А ты почему худой? — придирчиво спросил Ленька у Дорошенко. — Тоже в зал ходишь или просто при Пашке жрать боишься?
— Занимаюсь немного спортом, — засмеялся Дорошенко. — Стараюсь себя не запускать, беру пример с Павла Александровича.
— Боксируешь или качаешься? — уточнил Володя.
— В основном, качаюсь. Но взял и инструктора по боксу.
— За Пашкин счет? — деловито спросил Ленька.
— Почему это за Пашин? — обидчиво Дорошенко. — Я всегда за себя сам плачу.
— Ты?! — ахнул Ленька. — Кому ты сказки рассказываешь! Откуда у тебя вообще деньги?
— Лень, кончай грубить! — вмешался Норов.
— Да ладно, я же шучу, — отмахнулся Ленька. — Серега, ты же не обижаешься?
— Нет конечно, — с готовностью отозвался Дорошенко.
— А то на обиженных воду возят, — прибавил Ленька, показывая, что на самом деле Сережины обиды его ничуть не волнуют.
Он посмотрел на девушек в бассейне, и одна помахала ему рукой.
— Вон ту возьму, — решил он. — Блондинку. Красивая, сучка.
— Двух возьми, — предложил Дорошенко. — Одной тебе мало будет.
— Двух дорого, — притворно вздохнул Ленька. Он любил прибедняться. — Я ж — не ты, деньгами не швыряю. Сколько вы им тут, кстати, платите? Долларов по пятьдесят? По сто?
— Нисколько, — ответил Дорошенко. — Это порядочные девушки. Они только за любовь соглашаются. Просто ты той очень понравился.
— Ага, за любовь! — усмехнулся Ленька. — Значит, Пашка опять им бабла уже вгрузил! Так что ли, Паш? Запретил с нас брать?
— Какие запреты? Мы живем в свободной стране.
— Да ладно, не отпирайся! Знаю я тебя!
— Паша вечно нам контингент портит, — добродушно проворчал Володя Коробейников. — Надает им денег, а они потом на простых парней, вроде нас, даже не глядят. Ты их по бартеру бери, — поучительно заметил он Сереже. — Я ж тебе объяснял.
— Так ведь не я тут командую, — развел руками Сережа.
— Какой у этого Осинкина рейтинг? — вернулся к теме Ленька. — Ноль целых, две десятых?
— Меньше, — ответил Норов. — Но рейтинг я ему, допустим, подниму, проблема не в этом.
— А в чем, в бабках?
— И в этом тоже. Но главное — Мордашов.
— Морда? — усмехнулся Ленька. — Морда — он такой, шутить не любит. Он вашему бойцу враз письку оторвет. А заодно и вам.
— Но ты же нас в Москве подстрахуешь? — живо откликнулся Дорошенко. Перспектива остаться без жизненно-важного органа его смутила. — Не отдашь на съедение?
— Против Морды я не потяну, — задумчиво проговорил Ленька. — Он Ельцину напрямую звонит, а я — что? Считай, шпана. Да и потом, у нас с ним сейчас нормальные отношения. Он папу не трогает, мы ему не мешаем. Если у него возникают какие-то пожелания: кандидата на выборах поддержать, деньжат подбросить, мы делаем. Папа с ним недавно встречался на юбилее театра, они там обнимались-целовались. Он папе обещал почетного гражданина Саратова дать. А тут — война!
— Есть за что воевать, — хитро заметил Дорошенко. — Целый Саратов на кону, не шутка.
— Риски очень большие, — подал голос Володя Коробейников. — Мордашов парень мстительный.
— Ты-то сам что молчишь? — обратился Ленька к Норову. — Морда ведь тебя убивать будет, не этого донхуяна криворожского.
— Один я, конечно, на баррикады не полезу, — проговорил Норов. — Но если ты поддержишь, то возьмусь.
Ленька без тени улыбки поскреб грудь, густо заросшую черной шерстью.
— Не знаю, Пашка, не знаю… И хочется, и колется, и мамка не велит…
В тот вечер он так ничего и не решил. Он перезвонил Норову через несколько дней, уже из Москвы.
— Ладно, — сказал он. — Была, не была! За компанию и жид удавился. Сделаем так: я даю полмиллиона зеленью, и ты начинаешь. Через месяц-полтора смотрим: есть результат — продолжаем; нет — разбегаемся. Мое имя нигде не должно фигурировать! С тобой до конца кампании мы встречаемся только в Москве. Все связи — через Володю. Идет?
Подобное предложение не решало ни одной из проблем. Пятьсот тысяч долларов для избирательной кампании такого уровня были смехотворной суммой. Давая их, Ленька оставлял за собой возможность выйти из предприятия в любую минуту. Таким образом, все риски, в том числе, финансовые, ложились на Норова. Брать на себя одного такую ответственность было неразумно, но отступать ему уже не хотелось.