— Вот ведь беда, — заметила я, сдерживая улыбку.
— Я купила журналы, которые смогла найти на английском и еще кое-какие на французском. Я думала, что вы, возможно, позже расскажете мне, что в них пишут.
— Разумеется.
Если бы я знала, какой оборот примет наша поездка в Париж, я бы с самого начала уделила светским сплетням куда больше внимания.
Глава 3
Мы рано поужинали и вернулись в гостиницу, где стали ждать прихода мадам Нанетт. Майло распорядился, чтобы к ее визиту нам в номер подали кофе, так что оставалось только ждать. Я включила радио, а Майло сидел и курил, сохраняя непринужденный вид.
Я испытывала облегчение оттого, что Винельду и Паркса мы этим вечером отпустили, чтобы побыть одним. Паркс — сама скрытность, но Винельда имела неискоренимую страсть к подслушиванию. Совершенно невинную и безвредную, однако будет куда легче сосредоточиться на разговоре с мадам Нанетт, не гадая, не притаилась ли где-то поблизости наша Винельда.
Без нескольких минут десять в дверь негромко постучали, и Майло поднялся, чтобы открыть. На пороге стояла мадам Нанетт. Они поздоровались по-французски; в голосе Майло прозвучала необычная нежность, которую я слышала лишь изредка.
Она взяла его за руки, глядя ему прямо в глаза.
— Прекрасно выглядишь, — наконец произнесла она. — Конечно, слишком много солнца вредно для кожи, но ты никогда не обращал внимания на подобные пустяки.
Майло рассмеялся, наклоняясь и целуя ее в лоб.
— Я мог бы догадаться, что ты заметишь.
Мадам Нанетт улыбнулась в ответ и потрепала его по щеке, прежде чем войти в номер.
Я пристально взглянула на нее, выискивая признаки болезни, и с облегчением убедилась, что она буквально лучится здоровьем. Она была среднего роста, довольно стройная, с приятным лицом и проницательными темными глазами. Она надела темно-серое платье, немного старомодное по покрою, но из качественного материала. В ее некогда черных волосах проглядывала седина, но на лице морщин почти не было, и она легко могла сойти за куда более молодую женщину.
Мадам Нанетт подошла ко мне, нежно взяла за руки и поцеловала в обе щеки. Затем отступила на шаг, не выпуская моих рук, и оглядела меня.
— Вы выглядите просто замечательно, миссис Эймс. Очень счастливой.
— О, зовите меня просто Эймори, прошу вас. — Эти слова я повторяла при каждой встрече, но ей еще предстояло привыкнуть к подобной неофициальности.
Она сжала мои руки и повернулась к Майло.
— Твоя жена светится от счастья. Наверное, потому, что ты хорошо себя ведешь. За несколько месяцев я не видела почти ни слова о тебе в светской хронике.
Майло улыбнулся, принимая возможный мягкий упрек как комплимент.
— Да, в последнее время я веду себя чрезвычайно послушно. На самом деле мне немного жаль. Уже много лет я не получал хорошего нагоняя.
— Уверена, тебе причитается масса запоздалых наказаний, — произнесла мадам Нанетт. В ее глазах искрилась улыбка, что противоречило ее строгому тону. — Ты по-прежнему слишком красив, но с этим, похоже, ничего не поделаешь. А теперь, Эймори, присядьте-ка рядом и расскажите о своей поездке в Италию.
Мы подошли к камину. Мы с мадам Нанетт устроились на диване, а Майло сел на стоявший рядом стул. Я разлила кофе из серебряного кофейника в гостиничные чашки из тонкого белого фарфора. Мадам Нанетт пила кофе с двумя ложками сахара и без молока, как и Майло.
Мне, конечно же, не терпелось узнать истинную цель ее визита, однако она, похоже, не торопилась ее раскрывать. Я рассказала ей о нашем отдыхе в Италии, а Майло сидел, курил сигарету и время от времени вставлял фразу-другую. Я почти было поверила, что мы сами придумали какой-то тревожный подтекст в ее письмах, если бы не едва заметное беспокойство в ее взгляде, которое она пыталась скрыть.
Наконец Майло решил, что обмен любезностями закончен. Он поставил на стол чашку с блюдцем, затушил сигарету в хрустальной пепельнице и перевел взгляд на мадам Нанетт.
— В твоей просьбе приехать содержалось нечто большее, чем желание услышать, как там в Италии. Зачем ты на самом деле попросила нас приехать в Париж?
Уголки ее губ тронула улыбка.
— Как всегда, проницателен и нетерпелив.
— По-моему, до этого момента я был необычайно терпелив.
Гостья неодобрительно щелкнула языком, услышав его тон, но его замечание, похоже, подтолкнуло ее к действию. И после секундного замешательства мадам Нанетт заговорила:
— Происходит что-то недоброе. Я подозревала это, когда писала тебе. Теперь я в этом уверена.