— Гефсиманский сад, — вырвалось у сестры Винченции.
Старая монахиня спустилась по лестнице в дивный сад и направилась по одной из гаревых дорожек к беседке. Чуть позже там появился и дон Альбино в безупречно белой сутане; понтифик сел, глядя себе под ноги.
Рядом с ним присела сестра Винченция:
— Святой Отец, врачи рекомендовали вам прогулки, а не посиделки в саду.
Дон Альбино с мягкой улыбкой посмотрел на свою верную служанку:
— Верно, чтобы ноги не опухали. Но что делать, если они так распухли, что я не могу ходить?
Сестра Винченция, как всегда, покоренная безупречной логикой дона Альбино, признала, что врачи оказались не очень предусмотрительны.
Не сказав больше ни слова, понтифик принял из рук монахини таблетку и воду, после чего с отвращением взглянул на лекарство и проглотил его, радуясь освежающему вкусу воды сильнее, чем целительному воздействию снадобья.
— Вы знали моего отца, сестра Винченция? — спросил Святой Отец у женщины, которая долго ухаживала за ним, и сейчас по-прежнему стояла в ожидании новых распоряжений. — Когда мне было одиннадцать лет и я поступил в семинарию, отец целых два месяца не обменялся с матерью ни словом. Как вам известно, она была очень набожна, но отец…
— Дон Джованни был настоящим бунтарем, — заметила сестра Винченция.
— Нет. Дон Джованни был социалистом. Хотя в свете недавних событий я не представляю, кем еще мог бы оказаться иммигрант, перебивающийся случайными заработками. И когда я отправился в семинарию, отец произнес: «Тебе придется многим пожертвовать». Я бы сказал, что для яростного антиклерикала он обладал видением, граничащим с духовным прозрением. Я как раз размышлял о своем отце, когда появились вы.
— И да поможет вам Господь вынести предначертанное бремя, Святой Отец, — произнесла монахиня.
Дон Альбино добродушно посмотрел на экономку. Обсуждать с ней поведение руководителей Банка Ватикана явно не стоило. Что подумала бы честная простодушная женщина, узнай она, как отмываются мафиозные деньги на банковских счетах в Цюрихе, Лондоне и Нью-Йорке? Что станет с искренней верой сестры Винченции, если сообщить ей, как всегда приветливый кардинал Вийо включен в список ложи П-2 за номером 041/3 еще в августе 1966 года? Сможет ли спать спокойно благочестивая старушка, выяснив, что дон Альбино правит не Церковью Христовой, но экономическим сообществом, разлагающимся на глазах — если только не исцелить сообщество? Да и он сам, как он будет смотреть в глаза этой доброй женщине, зная, что его же собственная церковь оказалась «разбойничьим логовом»?
— Я в силах вынести предначертанную мне ношу, сестра Винченция, — наконец сообщил он, — но не знаю, готовы ли другие поддержать меня.
— Уповайте на Господа, дон Альбино, — сердечно произнесла монахиня, возвращаясь в Апостольский дворец по усыпанной гравием дорожке. — Положитесь на Него…
Иоанн Павел I еще несколько минут сидел на скамейке в беседке, погрузившись в собственные мысли и глядя на опухшие ноги. Ему еще столько предстояло сделать! Понтифик с сожалением поднялся; искривленные губы говорили о боли в лодыжках.
— Что же, значит, придется многим пожертвовать…
И с этими словами патриарх церкви медленной походкой вернулся к себе в кабинет, сцепив руки за спиной.
ГЛАВА 41
Стафтон из кожи вон лезет, лишь бы угодить начальству. Толстяк сегодня явно не в духе. А вот Стафтон не может позволить себе так распускаться. Хотя и он тоже не смыкал глаз всю ночь напролет, но подчиненных, чтобы выместить на них злобу, у него нет. Да и родственники далеко, даже совета спросить не у кого — родители на пенсии, живут в Бостоне, штат Массачусетс. С женщинами тоже не складывалось. Им редко удавалось выдерживать его рабочий ритм. Работа в разведке захватывает настолько, что обязанности мало-помалу поглощают всего человека без остатка, заставляя рвать семенные узы и даже связи с самыми близкими друзьями. Настоящему тайному агенту не хватает общения с внешним миром, что существенно упрощает работу на заданиях.
В этом отношении Стафтон немногим отличался от прочих разведчиков, хотя и поддерживал кое-какие связи с родителями и дальними родственниками. Совсем недавно он беседовал с матерью; просто позвонил и сказал, что у него все в порядке. Для матери Стафтон — программист, работающий в лондонском филиале одной американской компании, и по-своему такая формулировка верна. С годами куда-то пропали друзья детства. Что же касается женщин, то, нужно признать, Стафтон предпринимал некоторые попытки в этом направлении. Дважды он оказывался близок к тому, чтобы надеть на палец обручальное кольцо, связав себя тем самым брачными узами перед лицом Бога и закона. Но первая попытка потерпела крах 11 сентября 2001 года. Девушку сложно винить: после налета на башни-близнецы Стафтон безвыездно провел вдали от родины три месяца, ограничиваясь скупыми телефонными звонками каждую неделю, всякий раз обещая приехать на следующей. Так же произошло и с другой женщиной в 2003 году, до начала и после завершения второй войны в Персидском заливе. Свадьбу назначили на 19 апреля, и в тот же день союзные войска вступили в Багдад. Стафтон не подавал о себе никаких вестей в течение почти полугода, отправив только письмо по почте, чтобы сообщить, что он в добром здравии и приедет в следующем месяце.