Внезапно тишину, воцарившуюся в комнате, нарушили дикие вопли. Даймитри завизжал, как истеричная женщина, широко раскрыв рот. Все это продолжалось несколько секунд и так же быстро прекратилось. Аллейну показалось, будто машинист поезда потянул за веревку гудка и тут же отпустил ее. Даймитри стоял, все еще с открытым ртом, и указывал дрожащим пальцем на Аллейна.
— Ну, ну, успокойтесь, — сказал Фокс, шагнув к нему.
— Неправда! — воскликнул Даймитри, нервно щелкнув пальцами прямо перед носом у Фокса, а затем принявшись трясти ими, словно обжегся. — Неправда! Вы обвиняете меня в убийстве! Я не убийца! Я невиновен. Cristo mio, я невиновен, невиновен, невиновен!
Какую-то секунду казалось, что он попытается бежать из комнаты. Он был похож на тенора во второсортной итальянской опере. Дико гримасничал, рвал на себе волосы, потом рухнул на стул и ударился в слезы. Присутствовавшие в комнате пятеро англичан испытывали мучительную неловкость.
— Я невиновен, — рыдал Даймитри. — Невинен, как дитя. Бог свидетель, что я невиновен! Бог свидетель, что…
— К несчастью, его показания не могут быть использованы в суде, — сказал Аллейн. — Если вы замолчите, мистер Даймитри, мы сможем продолжить нашу беседу. Пожалуйста, Фокс, пригласите сюда миссис Холкат-Хэккет.
Последовавшее ожидание несколько оживляли всхлипывания Даймитри, в отчаянии кусавшего ногти.
В комнату вошла миссис Холкат-Хэккет, одетая так, словно она собиралась отправиться в ресторан, и выглядевшая как жертва ошибки косметолога. Позади нее шел Фокс, державший в руках стул, который он поставил посреди комнаты. Она села и расправила плечи, отчего ее бюст стал похож на массивное архитектурное сооружение, покоящееся на твердом фундаменте. Потом она увидела леди Каррадос. Обе женщины обменялись взглядами, словно молча спрашивая друг друга: «Как, и вы тоже?»
— Миссис Холкат-Хэккет, — сказал Аллейн. — Вы рассказывали мне, что после вечеринки с шарадами, которую устраивали в своем доме в декабре, вы обнаружили, что из шкатулки, стоявшей на вашем туалетном столике, пропал документ, представляющий для вас большую ценность. Была ли возможность вот у этого человека, Коломбо Даймитри, остаться одному в этой комнате?
Она повернула голову и посмотрела на Даймитри, который замахал на нее руками.
— Да, конечно, — сказала она. — Безусловно, у него была такая возможность.
— Лорд Роберт сидел рядом с вами на концерте Сирмионского квартета третьего июня?
— Вы же сами знаете, что да.
— Вы помните, что вот этот человек, Коломбо Даймитри, сидел неподалеку от вас?
— Э-э… да.
— В тот день у вас пропала сумочка?
— Да. — Она снова бросила взгляд в сторону леди Каррадос, которая неожиданно наклонилась и коснулась ее руки.
— Мне так жаль, — сказала она. — Вы не должны нас опасаться. Мы тоже пострадали. Я решила больше ничего не скрывать. Вы согласны помочь и тоже ничего не скрывать?
— О, дорогая! — прошептала миссис Холкат-Хэккет.
— Нам не потребуется задавать вам лишние вопросы, — сказал Аллейн. — Мог Даймитри взять вашу сумочку во время концерта?
— Лорд Роберт мог его видеть, — сказала миссис Холкат-Хэккет.
— Лорд Роберт действительно видел, как он это сделал, — сказал Аллейн.
— Покойник! — закричал Даймитри. — Покойник не может ни в чем меня обвинить.
— Но тогда, — сказал Аллейн, — какой это дает вам повод для убийства! Однако, как я уже говорил вам, у нас есть показания, написанные рукой лорда Роберта и скрепленные его подписью.
Даймитри издал стон и съежился на своем стуле.
Аллейн достал из кармана портсигар с медальоном.
— Это ваш, не правда ли?
— Да. Я уже говорила вам.
— Вы оставили его в зеленой гостиной в Марсдон-Хаусе?
— Да, всего на несколько минут.
— Через минуту или две — не более — после того, как вы вышли из этой комнаты, вы слышали, как кто-то снял трубку и стал набирать номер?
— Да.
— Вы видели, как лорд Роберт поднимался наверх?
— Да.
Аллейн кивнул Фоксу, который снова вышел из комнаты.
— После того, как вы присоединились к своему партнеру в другой гостиной, вы обнаружили, что забыли в зеленой комнате свой портсигар?
— Да, это так.
— И ваш партнер отправился за ним.
Она нервно облизнула губы. Даймитри жадно прислушивался к разговору. Каррадос безвольно сидел на стуле, опустив подбородок на грудь. Аллейн чувствовал, что он вознамерился играть молчаливую роль человека, совершенно убитого горем, на тот случай, если кто-нибудь обратит на него внимание. Леди Каррадос сидела очень прямо, сложив руки на коленях, ее лицо казалось утомленным. Заместитель комиссара сидел совершенно неподвижно позади зеленой лампы.