«Она не успела ускользнуть на этот раз? Или не захотела?»
Его рука скользнула дальше — прошлась ладонью по шее, сжала ее плечо и потянула на себя. Лейла кожей ощутила его прерывистое дыхание и горячие губы, которые едва касались, но эти легчайшие прикосновения словно разряды тока волнообразно расходились по ее телу. Эфе потянул носом, чтобы вдохнуть ее восхитительный запах — разгоряченная кожа источала возбуждение, перемешанное со сладким пьянящим розово-ягодным ароматом. Это заводило. Хотя он и так был на грани, но не мог определить, от чего больше — того коктейля, которым напоила его чертовка, ее волнующего танца или же от ее доступно-недоступной красоты. Лейла слабо попыталась отстранится, но Эфе был уверен, что она хочет быть пойманной, поэтому крепче сжал ее плечо, вызвав легкий стон, сорвавшийся с малиново-красных приоткрытых губ. Эти губы. Бросив на них взгляд хотя бы раз, не сможешь о них уже забыть. Они звали, манили, обещали все сладости мира, несмотря на смысл слов, которые они прошептали: «Убирайся прочь!»
Притянув Лейлу к себе, Эфе впился долгим голодным поцелуем, вложив в него всю свою ярко вспыхнувшую страсть и умопомрачительное желание, от которого распирало штаны в районе паха. Неожиданно он почувствовал ее руку прямо там — на ширинке, она сжала его через ткань брюк.
«Ты попалась, маленькая вертихвостка! Теперь тебе никуда не деться».
Больше не было времени думать, тело знало, что нужно делать. Эфе сгреб её со стойки и, развернувшись вместе с ней, посадил на первый попавшийся столик, скинув на пол всё, что на нём было. Замедлившись, с наслаждением огладил ее живот, одновременно задирая наверх обтягивающую светлую футболку, и жадно припал губами к пупку. Он чувствовал, как она задрожала всем телом от легкой щекотки и удовольствия, слегка поджав мышцы живота.
— Эфе… — выдохнула Лейла, впервые за этот вечер назвав его по имени.
Для него это прозвучало как сигнал к дальнейшим действиям. Стянув через голову ее кофточку, он осыпал нежную шею и острые ключицы горячими влажными поцелуями. На девушке оставалась последняя тонкая полупрозрачная юбка, которую Эфе подтянул наверх, нырнув рукой под нее. Лейла в это время тоже начала действовать, показывая всё своё нетерпение. Маленькие ручки с острыми коготками проникли под футболку сзади и легонько царапали ему спину. Им обоим совершенно сорвало крышу, тратить время на прелюдии и ласки было некогда, испепеляющее желание требовало только одного — соединиться в сокровенном древнем танце только для двоих. Животная страсть одолела их, взяла власть над сознанием и заставила отбросить все предрассудки. Все происходило словно в бреду.
— Теперь нужно что-нибудь выпить, — шепнула, тяжело дыша Лейла прямо в ухо Эфе, — у меня в горле пересохло! Ты просто зверь! — рассмеялась она грудным журчащим смехом. — Еще коктейль?
С этими словами она выскользнула из его объятий, одернула юбку и, подцепив кофточку, торопливо натянула ее на себя. Оставив Эфе одного, исчезла за высокой стойкой. Он тяжело опустился на стул и уронил голову на руки. В ушах шумело, а сердце готово было выскочить из груди, как после быстрой пробежки. Пытаясь унять дыхание, он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Неожиданно кто-то коснулся его щеки.
— Комиссар! Эй! — нежный голос Лейлы звучал словно издалека.
Эфе, не открывая глаз, потянулся, чтобы поцеловать её ручку.
— Комиссар! Эй, полегче! — внезапно над ухом раздался грубый мужской голос, — кажется ты перебрал с напитками! Что ты пил?
Эфе, вздрогнув, открыл глаза и уставился на Картала, который внимательно рассматривал бокал, стоящий перед ним на столе, сунув любопытный нос в остатки коктейля, цыган расхохотался:
— «Смерть после полудня»! Сильно! То-то я и смотрю, лезешь мне ручки целовать, — насмешливо хмыкнул он, — полегче, комиссар, мы на такие отношения не договаривались. Я мужиков не люблю, знаешь ли. Но я тебя прощаю, если переборщить с абсентом в этом коктейле, то может и не такое произойти! Зеленых фей увидишь, будут перед тобой танец Саломеи танцевать…
Эфе чуть не задохнулся от насмешки циничного цыгана. Нервно оглянулся по сторонам в поисках Лейлы, но не увидел ее.
— Кого ищешь, комиссар? Мы тут одни. Я пришел закрыть бар, а ты тут храпишь вовсю. Иди, так и быть, вызову тебе такси.
— А Лейла? — Эфе совершенно ничего не понимал.
— Она давно дома, — нахмурился Картал, — эгей, господин начальник, будешь к моей сестре приставать… — он красноречиво чиркнул пальцем себе по горлу.
Эфе ничего не оставалось, как подняться и пойти вслед за Карталом к выходу.
«Неужели мне всё привиделось? И на самом деле ничего не было… — стучало в его голове. — Кажется, так. Жаль…»
Уже на самом выходе Эфе обернулся, с сожалением оглядев бар и пустую барную стойку, и тут его сердце ёкнуло — в самом углу на полу он заметил разноцветный ворох цыганских юбок, лежащих небрежной горкой.