Он присел на лавочку в зале ожидания на проходной и еще некоторое время предавался воспоминаниям о своей студенческой поре. Решив вернуться мыслями к теме собрания, стал вспоминать, на чем он остановился.
– Ах, да! На призраке. Призрак бродит по Европе. Призрак коммунизма – снова вспомнил он уроки научного коммунизма и строки из «Манифеста коммунистической партии». – Надо же, Карл с Фридрихом как точно угадали, назвав его призраком. Будто знали еще за полтора века, что этим все и кончится. Не написали «господин коммунизм» или «товарищ», а призрак. Только призрак. Будто знали, что не станет он ни господином, ни товарищем, а так и останется призраком. А скоро уж видно и этому конец. Вот ведь как оно. И для призраков смерть наступает.
Он задумался снова, вспоминая прошедшую жизнь.
– А ведь они жили с этим призраком в одно время и в одной стране. Может, это они виноваты в его смерти. Не сумели построить то, к чему стремились. Может это все же еще не смерть? Может у других когда-нибудь получится? Кто знает?
Он вспомнил, что опять отвлекся от темы. Мысленно пожурив себя за это, он вернулся, наконец, к предстоящим разговорам с заводчанами. Вытащил из кармана блокнот, который всегда носил с собой, и начал что-то записывать.
Глава 13
Магазин открылся как фирменный розничный. В качестве рекламы на воротах завода было повешено объявление с указанием адреса. Этот советский способ оповещения сработал не сразу, и тем самым дал несколько спокойных дней для привыкания к новой работе и новому месту всему коллективу. В штате было девять человек. Игорь, несмотря на то, что числился старшим продавцом, сразу же поставил себя так, что всем стало ясно: после Светланы он главный. То, что ей нужен был заместитель, было понятно без всяких объяснений. В торговую сеть руководством было решено включить киоски. Работу по их приобретению и документальному оформлению должен был вести коммерческий отдел во главе с Львом Владимировичем. Он же вспоминал об этом только после того, как о положении дел с киосками спрашивал директор.
Тут Лёва начинал нервничать, кричать на своих подчиненных и предъявлять претензии к Свете.
– Вот опять получил на орехи из-за твоих ларьков – зло сообщал он ей.
– Почему из-за моих?
– Да потому что для тебя их устанавливаем. Ты с ними будешь работать.
– Вы так говорите, будто они мои личные и работать я буду на себя, а не на завод – пыталась доказать истину девушка.
– Ладно, умничать то. Все вы тут сильно умные, бегом ученые.
Он доставал какую-нибудь очередную папку документов и, передавая ее Свете, говорил:
– Вот, возьми. Поедешь в архитектуру и все бумаги подпишешь. Почитай. Там все написано.
– А что это за бумаги?
– Согласования по местам установки киосков.
Светлана брала бумаги и ехала в архитектуру. Там оказывалось все не так просто. Чтобы утвердить места, требовалось еще представить кучу бумаг и согласовать их с другими организациями. Иногда это было невозможно. Приходилось подбирать новое место, и согласования начинались снова с самых азов. Поначалу девушка старалась все докладывать своему начальнику. Она хотела, чтобы он был в курсе дел и знал, что надо отвечать директору, если тот будет интересоваться. Эти доклады Лёву откровенно злили и, видя это, подчиненная стала обсуждать с ним только самые ключевые моменты. В конце концов, почти вся работа по установлению киосков оказалась на ее плечах. Обходя самые разные организации, она знакомилась с их работниками и завязывала рабочие отношения. Ей все было интересно. Хотя она и сильно уставала, работа ее не тяготила.
Единственная тревога, никогда не отпускающая душу, это забота о дочери. Даже когда она была рядом, Светлана не могла полностью расслабиться и без конца поглядывала на ребенка. Из садика Галинку чаще всего забирал Евгений. Они очень сблизились и жили уже полноценной семейной жизнью. Света часто вспоминала, как они познакомились, и ласково называла его «мой контрабандист». Она вспоминала и о том, как она, раздавленная жизнью после смерти мужа, очнулась от горя с помощью Жени. Сейчас она любила его и считала себя счастливой.
Отец сообщал, что матери стало лучше, и что они надеются на скорое ее выздоровление. Он писал о том, что родители сильно скучают и о дочери и о внучке, и скоро смогут взять Галинку снова к себе. Эти письма и звонки выгоняли из ее сердца последние капли беспокойства о семье. На смену им приходили другие.
Теперь она все больше беспокоилась о том, как справится с работой. Перспективы были не маленькие, а помощи она не видела никакой. Света вспоминала, как на собеседовании директор говорил, что начальников у нее будет много, и все будут помогать. В реальности получалось так, что предъявлять претензии могли все, а вот вникнуть в дела и дать совет никто не мог или не хотел. А иногда и спрашивать было не у кого. Да и у кого, что спросить можно, если жизнь становилась совсем другой, и нового опыта никто не имел. Да и такого чуда, как свободное ценообразование наши старые торговые работники не только не знали, но и до сих пор чуть ли не крестились, говоря об этом. Да и понятие «оптовая торговля» тоже было новым. Больше всего она боялась проблем с финансовой отчетностью. Если бы она знала заранее, какими деньгами ей придется ворочать, ни за что бы не согласилась на эту работу.