Лицо Юнкера вмиг изменилось, и наведя пистолетом на девочку, он провел по ней серьезным взглядом, а после заговорил.
– Теперь рассказывай, кто ты на самом деле такая?
Салли поменялась в лице. Она прекрасно понимала к чему клонил Юнкер. Облизнув кончиком языка свои пухлые губки, кожа Салли приобрела голубовато-бледный оттенок и подойдя вплотную к Юнкеру, она прикоснулась носом к его напотевшей шее.
– Тот одинокий мужчина в сером костюме, то был ты Юнкер? – прижавшись к пистолету лбом спросила Салли.
Глаза Юнкера напряглись, зрачки расширились, и чернота полностью поглотила его красивую голубую радужку.
– Он сидел у высокого дуба, гладя рукой по зеленой траве. Из его рта торчала папироска, которую он медленно покуривал. Увидев меня, мужчина подозвал меня к себе жестом руки, и так ничего и не ответив, страстно разглядывал меня своим напряженным взором. Словно, пытался меня раздеть взглядом. От этих глаз, у меня до сих пор мурашки по коже. Так ничего и не сказав, мужчина пристал на ноги, и подойдя ко мне вплотную, спросил хочу ли я умереть.
– Мужчина в сером костюме?
– На его лице виднелись капельки алой крови, неровно дыша, он очень нежно приобнял меня руками и нашептал мне на ушко, «будь честна с собою».
Это случилось в понедельник. Войдя в комнату брата, мать обнаружила труп неизвестного ей человека. Перед тем как свести счеты с жизнью, он выколол себе глаза и облил голову кипяченной водой. Отец скончался десяти годами раннее, и жизнь наша с тех пор казалась сущим адом. Все что у нас оставалось, так эта квартира на тридцать пятом этаже. Вид оттуда был завораживающим, город виделся как на ладони. Усыпанный снегом Торонто выглядел сказочно, и все мы когда-то надеялись на чудо.
Не знаю как так вышло, но все почему-то считали ее хорошей женщиной. Таковой она уж точно не была, хотя на людях частенько улыбалась и очень вежливо беседовала с посторонними. Тем не менее, придя домой, она не прекращала кричать. За каждую оплошность обязательно наказывала скалкой. Моя мать была жестокой женщиной. Когда умер отец, за меня заступался брат, но как только его не стало, я оказалась совсем одна. Приходилось терпеть ее выпады, сбегать из дома, прятаться во всяких притонах, и при этом жить, надеясь на лучшее. Несмотря ни на что, я верила … верила в счастливое будущее.
Тогда-то я и повстречала загадочного мужчину в сером костюме. На лице незнакомца отражалась усталость, складывалось впечатление что он был ходячим трупом. Его всегда поникшие плечи, в глазах в которых не было блеска, все это показалось мне таким близким и родным. И все же, этот мужчина никогда не обращал внимание на посторонних и лишь изредка, с какой-то безнадежностью оглядывал меня косым взглядом.
Когда мороз окутывает город в своих объятиях, и снегопад не прекращая, усыпает Торонто в снежинках, моя мать приходила в бешенство. И знаешь, всю злость она обязательно вымещала на мне. Мое детство, трудно назвать счастливым. Отца застать я не успела, жила с матерью. Ее эмоциональных всплесков никогда не понимала. Зато, помню запах свежеиспеченного пирога и не сходящую улыбку с ее губ. Наверное, именно из-за этой улыбки я и страшилась покинуть родной дом. Однажды, взяв меня за руку, она утащила меня куда-то к берегу озера Онтарио. Схватив меня за волосы, мать опустила голову под воду, и начала считать до тридцати. Так повторялось несколько раз подряд, до тех пор, пока я не потеряла сознание.
В один день, я заметила, как этот мужчина о чем-то беседовал с моей матерью. Как только он меня увидел, то тут же передал матери какую-то коробку и как ни в чем не бывало прошел сквозь меня в сторону лифта. Эта посылка была адресована мне моим усопшим братом. До того, как он свел счеты с жизнью, он написал письмо, в котором признавался мне в любви. Я никогда этого не подозревала, ведь брат ни разу не проявлял ко мне интереса при жизни. Быстро пробежавшись по письму, мне стало жутко. Переполненная отчаянием и ненавистью к самой себе, я решила, что тоже, как и брат, покончу жизнь самоубийством.
В тот вечер, я в очередной раз сбежала из дома. Зажав в правой руке веревку, а в левой письмо брата, я просто бежала вперед. Оставив все позади, не глядя куда, мои ноги сами уносили меня в неизвестном направлении. Проходившие мимо меня пешеходы, с особыми интересом рассматривали мчащуюся куда-то вдаль девчушку, одетую в школьную форму. На лице порезы, по рукам многочисленные царапины, с разбитой губы рассекает кровь. Волосы растрёпаны, а девочка, все не переставая, так и продолжает бежать.