– Скорцени … Скорцени … Скорцени.
Весь этот шум начинает приглушать его уши, и спадая на колени он начинает что есть мочи вопить. Руки Скорцени самовольно приподнявшись вцепились ногтями в его кожу. Разодрав до крови голову, он почувствовал, как тошнота стала подходить к его горлу и вырвав из себя красную блевотину, он заметил в ней отражение Юнкера, потом картинка сменилась. Из лужи высвечивался Карис, прицелившись в Скорцени он одним выстрелом пробивает ему лоб. Свалившись об собственную лужу, он так и не почувствовал боли.
Обратно встав на ноги, Скорцени побежал сквозь многотысячную толпу Карисов, расталкивая каждого вставшего у него на пути. Выбежав на дорогу, он не засёк мчащийся на него автобус. За рулем сидел Карис, и сбив несчастного Скорцени он как можно сильнее разогнался и протаранил его телом забор ограждающий набережную от озера.
Скорцени утонул, и сколько бы он не пытался вырваться на воздух, вода все глубже засасывала его на глубину. Моментально, он почувствовал, как он утопал в луже собственной крови, и густо-соленная по вкусу кровь начала наполнять его горло. Следующим мгновеньем, кто-то вынул голову Скорцени из-под ведра, и он очутился в темном подвале подвешенным ногами к потолку.
– Мне никогда не нравилась твоя свастика. – послышался мужской голос.
Скорцени раскачиваясь ногами попытался что-то ответить, но обнаружил что его рот был сшит толстыми нитями.
– Скорцени, я так хочу тебя отыметь.
Он в панике принялся вертеться на веревке, и случайно стукнулся головою об стену.
– Босс. – послышался чей-то голос. – Можно я пойду первым.
– Нет, босс, можно я? – голос похожий на остальные разразился в негодовании.
– Почему бы нам всем вместе одновременно не поиметь его во все дырки? – ответил босс.
Из-за тени вышло три здоровенных, на лысо бритых мужчины. Все они были на одно лицо со Скорцени.
– Ты готов, малыш? – спросил тот, что стоял в кожаной куртке с нацистскими символиками.
Скорцени что есть мочи принялся брыкаться, но с каждым разом становилось все тяжелее и тяжелее. Внезапно, в одну из стен врезался грузовик на смерть, сбивший всех троих Скорцени. Из него вышел Карис, схватив друга за тело, он подрезал веревку ножом и срезал нити со рта Скорцени.
– Как ты дружище? Они тебя не тронули? – спросил Карис.
– Что происходит?
– Они тебя пытали?
– Карис, что твориться?
– Все хорошо приятель, теперь все будет хорошо.
Скорцени, с легкостью заглотнув в себя глоток свежего воздуха, узрел как штаны Кариса припали на пол.
– Дружище, теперь моя очередь тебя поиметь. – сказал Карис и пустил пулю в голову Скорцени.
Послышался звук реки. Позади Скорцени стояло здание из бурсы, на втором этаже окно, из которого Элизабет наблюдала за закатом. В небе летали чайки, выписывая в воздухе красивые узоры. Скорцени раскрыл глазами и застал себя на пляже Принстона. Рядом с ним лежала мокрая майка. Чья-то тень укрывала его взор от солнца, и присмотревшись к нему поближе, он заметил, что это был Густав.
– С вами все в порядке?
– Где я? – расслаблено спросил Скорцени.
– Вы в Принстоне.
– Так, это был сон.
– Вы все еще в нем.
Тут, Густав, приставив дробовиком к его лицу и произвел два выстрела. Зажмурившись, он перевернулся на бок, и ощутил на себе чье-то сладкое дыхание.
– Скорцени, привет! – заговорил женский голос.
– Элизабет?
– Спаси … Скорцени, помоги … а-а-а … убивают! – послышался голос Кариса.
Скорцени свалился на пол, и зазевав, увидел, что он находиться в собственном номере. За окном поливает разливным дождем, а внутри попахивает человеческой плотью. Быстро подпрыгнув к своему костюму, он одним движением руки выдернул пистолет и рванул к двери. У порога в соседний номер стоял Густав.
– Как вам спалось? – спросил он с неумолимым взглядом.
– Какого хрена?
Густав, не обращая на него внимания отправился вниз по лестнице. Скорцени, выбив ногою дверь увидел перед собой лежащее и истекающее в крови тело Кариса. Пальцы его левой руки были разбросаны по всему полу, и как только раздалась молния, комната залилась в сине-беловатом свету. На полу валялся Карис, все его лицо было изуродовано. Складывалось впечатление будто кто-то резал по его коже тупым ножом. Карис не двигаясь, что-то невнятно постанывал. Припав к его губам ухом, Скорцени пытался вслушаться в каждое произнесенное им слово.