История #4: Ночь длинных ножей
На дорогу выбежал рыжебородый мужик и врезавшись в него, Ганс неуклюже завернул на право и налетел на крупное дерево. Подушки безопасности вылетев наружу, больно ударились об голову Ратко. Он, итак, находился в состоянии полного отчаяния, а теперь чуть было не обделался под себя. Ганс, проткнув набивку ножом, выскочил за дверь.
– Тебе что ублюдок, жить надоело? – прикрикнул Ганс на полумертвого мужчину.
– Сэр. – хрипло шевеля губами отвечал мужчина. – Вам не надо туда, еще не поздно, убирайтесь отсюда.
Ратко вышел из машины и шагая взад-вперед, припал кистью на багажник.
– Ты с хрена тут такой смелый на машину кидаешься, скотина, тебя нам еще не хватало. – заорал серб.
– Сэр, там твориться сумасшествие … предупреждаю, не езжайте в город, иначе всем вам …
Ганс выстрелил мужчине в голову, а потом еще несколько раз выпалил ему в живот, в горло и в коленные чашечки.
– Готово. – оскалившись сказал Ганс. – Один готов!
– Ганс, твою мать, что ты творишь?
Ганс направил пушку к лицу Ратко.
– Тоже хочешь?
– Ты чего Ганс, мы же союзники!
– Тогда заткнись и следуй вперед, я буду идти за тобой.
Около магазина Джеронимо, стоял все тот же чернокожий мужчина. Застав Скорцени, он вежливо качнул головой и пожелал ему удачи. Не обращая на него внимания, Скорцени молча направлялся в сторону дома Оливии. Послышались выстрелы, и обернувшись, он оглядел лесную округу.
– Значит, веселье еще продолжается. – заговорил сам с собой Скорцени.
В это время, Оливия, усевшись на кресло-качалку, достала из шкафа старую коробку. Сдунув с нее пыль, она вытащила из нее заржавевший мачете, и слизнув с него засохшую кровь, пошла к двери ведущей в подвал. Оттуда доносились крики Кариса. Спустившись вниз, старуха, фыркнув нервно зарычала своей племяннице.
– Режь его как свинью. – Оливия подала племяннице мачете.
Карис, застегнутый в наручники лежал у стены. Кожа с его лица была сдернута, ноги разбиты всмятку, а с верху на него поливался маленькой струйкой кипяток.
– Я слышала выстрелы, значит твои друзья уже близко. – заговорила старуха.
– Теть, а можно мы ему отрежем яйца?
– Делай с ним что хочешь. – ответила старуха, потушив огонь.
Скорцени уже стоял на крыльце их дома. Сложив пальцы руки так, что они стали имитировать пистолет, он направил ими на дверь. Старушка вышла из дома и подняла руками вверх.
– Не стреляй. – жалобно проговорила она. – Где Густав, он мертв?
– Хрен его знает. – Скорцени стал медленно опускать большой палец вниз.
– Прошу тебя, перестань, не убивай!
– Тогда ответь на вопрос.
– Спрашивай что хочешь!
– Карис у вас?
– Да, он сейчас в подвале.
– Тащи его сюда.
Старух закричала племяннице.
– Лиза, веди сюда покойника, иначе нас всех постреляют.
Через минуту, Элизабет волокла за собой окровавленную голову Кариса.
– Он тебе нужен?
– Да.
Элизабет, приподняв голову Кариса, выбросила его на газон.
– Ну вот. Бери.
– С–с-корцени. Что происходит … я не понимаю.
– Все хорошо приятель, теперь все будет хорошо. – ответил Скорцени.
Он опустил пальцами вниз на Кариса опустил нижним пальцем вниз. Раздался гул фейерверков.
– Теть, смотри, они уже запустили салюты. – с изящной улыбкой произнесла Элизабет.
– Достаточно. – ответил Скорцени и сочувственно посмотрел на голову друга. – Нас поимели.
Потянув руку к своему виску, Скорцени вновь совершил повторный выстрел.
Ратко, не спеша, небольшими шажками двигался чуть впереди Ганса. Проходя через поля, усыпанные подсолнухами, он с облегчением вздохнул.
– Какая красота.
– Да. – ответил Ганс.
Пока они шли, непонятное ощущение тревожило каждую косточку в теле Ратко. Он словно чувствовал на своем теле ту жажду крови, которая исходила от Ганса. Расчищая руками путь, он наконец вышел на дорогу, и увидел, что город, который только пару минут назад полыхал в огне, загорелся в сверкающих огоньках.
– Ганс, не находишь это странным? – Ратко указал на Принстон.
– Не горит. – ответил Ганс.
– Именно. Что-то странное там видать твориться.
– Да.
Ратко снова затопал, и обойдя валявшиеся на бездорожье кирпичи, он обернулся к Гансу лицом и спросил.
– Можно задать тебе вопрос?
– Спрашивай.