— Похоже, Эль Сид кипятком писает, — заметил Ник, и старик оскалился опасной понимающей улыбкой, проходя рядом с машиной.
— Джентльмены, — сказал он, — у меня к вам вопрос.
— Выкладывайте, — вздохнул Ленни.
— Хорошо. Почему в тюрьмах полно идиотов? — Он перевел взгляд с одного на другого, зная, что парочка неплохо знакома с внутренней ситуацией.
— Понятия не имею, — пожал плечами Ник.
— О том я и говорю. Объясню — ловят лишь глупых преступников. Умные и хитрые вокруг нас свободны как птицы.
— И в чем суть, мистер С.?
— В том, что умные преступники — а мы с вами преступники — не въедут в Сарагосу в ярко-синей инвалидной машине, угнанной в Сантандере у безногого, и совершив вооруженное ограбление меньше чем в тридцати милях оттуда. — Он постучал по крыше машины. — У нас серьезная проблема, джентльмены.
— У нас нет, — возразил Ленни, указывая на берег, где два рыбака выгружали лодку из кузова пикапа. — У них будут.
Через тридцать минут они ехали по дороге, и бедствия холодной ночи таяли инеем под поднимавшимся на безоблачном небе солнцем. Инвалидную машину завели глубоко в лес по сильно изрезанной camino forestal[44] и оставили за кирпичной стеной в конце тракта. Профессорские свидетельства о правоте фашистов в Гражданской войне так и остались на заднем сиденье, несколько засаленные после двух ночей под Ником. Ленни старательно стер с руля свои отпечатки, оставив полный набор на крыше, когда наклонялся для этого. Вернувшись пешком к озеру, увидел, что рыболовы исчезли в тумане, поэтому для угона грязной красной «тойоты» не требовалось никаких усилий, тем более что владелец с очаровательной деревенской наивностью оставил ключи в замке зажигания.
— Видите? — спросил Ленни, тряхнув головой. — Хоть они и заметили пластик, ключи все равно оставили. Никто не ожидает, что калека пойдет на угон.
В Сарагосу приехали в девять с небольшим, поставили машину на стоянку, отправились искать торговцев-нумизматов. К десяти часам монета Ника была продана за одиннадцать сотен евро, что было отмечено в тихом кафе.
— Дальше куда? — спросил Ник.
— В Маэстрасго, — сказал Сидней, потягивая грязновато-коричневый cortado.[45]
— И вы постараетесь вспомнить, где спрятано золото.
— Правильно, — кивнул Сидней, — только должен вам сообщить кое-что важное.
— Ну вот, — вздохнул Ленни.
— Я единственный живой человек, который его видел, но, видимо, не единственный, кто о нем слышал. В других местах о том самом золоте ходят слухи.
— Где, к примеру?
— К примеру, пять лет назад одна немецкая газета опубликовала письмо, запрашивая сведения о его местонахождении.
— Какая газета? — уточнил Ник, насыпая в чашку сахар. — Нумизматическая? Или посвященная металлодетекторам?
— Называется Spanienkreuz,[46] — объяснил Сидней. — Издается для немецких ветеранов легиона «Кондор».
Ленни свистнул и заказал еще пива.
— Это еще что такое?
— Британия, Франция и Америка не пожелали пачкать руки в испанских разборках. Рэндольф Черчилль — племянник Уинстона, ни много ни мало, — обозвал испанцев «шайками даго,[47] которые убивают друг друга». Германия и Италия были не столь разборчивыми. Муссолини жаждал победы в каком-нибудь заграничном походе для повышения своей популярности в Риме, Гитлер хотел испытать технику и людей перед нападением на Советский Союз. Испания подходила обоим. Германский контингент выступал под названием легиона «Кондор». Все это было очень давно, но хочу подчеркнуть — здесь до сих пор считается недавней историей. Гражданская война далеко не забыта. — Он ткнул пальцем в бармена, небритого мужчину возраста Ленни. — Спросите у него о легионе «Кондор». Он расскажет. Спросите о любом из десятков отдельных отрядов, которые здесь сражались семьдесят лет назад, — их каждый знает. Вполне возможно, что этот самый бар связан с какой-нибудь политической организацией. Разглядите граффити на улицах — это не детские каракули, как в Норвиче, а политика.
— Значит, Гражданская война долго еще не забудется, — заключил Ник. — Что из этого?
— То, что память свежа. В Маэстрасго придется держаться с большой осторожностью.
— То есть как? — встрепенулся Ленни.
— Держать рот на замке и поглядывать через плечо, мистер Ноулс. Я нисколько не сомневаюсь, что история с золотом остается в тех местах ходячей разменной монетой, порождая разнообразные гипотезы местных жителей. Район всегда был малонаселенным, и теперь иностранцы бросаются в глаза, как прежде. Чтобы отвести подозрения, я придумал, по-моему, неплохую легенду.