«Около артерии,— подумал он.— Она, вероятно, здорово напугалась, когда это с ней случилось».
— Никуда?—со смехом повторил он.— Но это ведь невероятно далеко!
— Я появилась ниоткуда, еду в никуда, и я никто! — произнесла девушка со странной, необычной горечью в'толосе.
«Это просто один из способов дать мне понять, чтобы я занимался своим делом»,— подумал Ник, а вслух продолжил:
— Я спрашиваю не из любопытства. Я направляюсь в Сак-вилл, если вам это интересно.
— Подойдет,— безразлично заметила она и замолкла.
Теперь начался тяжелый подъем в гору, и мотор нагрелся, наполняя кабину удушливой жарой. Ник продолжал движение. И чем выше в гору он забирался, тем больше ему хотелось спать. Он чувствовал, что сонливость охватывает его, подобно человеку, сидящему у огня. Навалилась дремота, стали путаться мысли. Он продолжал ехать, как автомат, забыв про молодую девушку, которую рытвины на дороге подкидывали, подобно тряпичной кукле.
За четыре последних дня у него было всего лишь шесть часов сна, и он дошел до предела своей выносливости. Его глаза беспрестанно закрывались, но он пытался держать голову прямо, смотря через полуопущенные веки вперед. Внезапно он повалился головой на руль, но сразу же проснулся, выпрямился и выругался про себя. Казалось, навстречу ему бежит край дороги. Он ухватился за руль, фургон заскользил, тормоза завизжали... правые колеса проехали по краю обочины прежде чем снова выехали на асфальт. Груз из ящиков с грейпфрутами под брезентовой крышей сдвинулся с места и начал опасно раскачиваться. Одно мгновение ему показалось, что сейчас все рухнет. Это было кошмарным зрелищем. Ник подумал, что сейчас фургон опрокинется. Но груз в фургоне вновь обрел равновесие, и машина продолжала путь по мокрому, скользкому асфальту...
— Боже мой, простите меня! —ужаснулся он.— Видимо, я немного вздремнул.
Он бросил взгляд на девушку, ожидая увидеть ее помертвевшее от страха лицо, но она продолжала смотреть в окно так спокойно, как будто ничего не случилось.
— Вам не было страшно?— немного раздраженно поинтересовался он, видя ее такой спокойной.— Мы же чуть не свалились!
— И нас бы убило, не так ли?—тихо проговорила незнакомка. Он едва услышал ее из-за порывов ветра, бьющих по машине.— Вы боитесь умереть?
Ник скорчил гримасу.
— Никогда не надо разговаривать об этом в машине, это приносит несчастье. Фургон это наш дом,— произнес он, дотрагиваясь до приборного щитка.
Они ехали по горной дороге, и на крутом повороте ему пришлось снизить скорость.
— Отсюда дорога пойдет на подъем,— сообщил он, поудобнее устраиваясь на сиденье, чтобы крепче держать руль в руках.— Посмотрите, эта проклятая дорога стоит того.
Справа от них находилась гранитная стена, а слева пропасть. Ник переключил скорость, и фургон начал подъем, натужно гудя мотором.
— Наверху ветер еще сильнее! — заорал Ник, поворачиваясь к девушке.
Они слышали, как где-то впереди них сталкивались тяжелые обломки скал и падали в пропасть со страшным шумом. У Ника, казалось, прибавилось сил.
— Ветер дует с равнины и ударяет по горе. Я уже проделал этот путь в прошлом году при таком же ветре и потерпел аварию.
Девушка промолчала, она даже не повернула к нему голову.
«Какая странная девушка.— подумал он,— мне бы очень хотелось получше ее разглядеть. Кажется, она хороша, как картинка».
Он зевнул и еще крепче ухватился за руль.
«Я пришла ниоткуда и я никто...»
Странное заявление. Может быть, она попала в скверную ситуацию? Или удрала из дома? Он покачал головой: пассажирка беспокоила его.
Но на следующем повороте он забыл про все, что не касалось непосредственно фургона.
Неожиданно на них набросился ветер и с такой силой, что мотор заглох. Фургон затрясся и отказался двигаться вперед. Можно было подумать, что они бросились очертя голову на глухую стену, так как они ехали навстречу ветру, обрушившему на них всю силу своих порывов. Потоки дождя залили стекла. Было совершенно невозможно что-либо увидеть через этот поток воды, с неистовой силой падающей на фургон.
Ник включил первую передачу. Фургон дернулся, вибрируя всем к-орпусом, и стал угрожающе раскачиваться. Целый ряд ящиков, закрытых брезентом, хлюпающим по ветру, с глухим шумом рассыпался по дороге.
— Сто чертей! —заорал Ник.— Груз вываливается!
Ящики продолжали сыпаться на дорогу. Он перешел на задний ход, осторожно возвращаясь назад по крутому склону, чтобы укрыться за поворотом горы, но фургон плохо слушался руля. Ник всеми фибрами души почувствовал, как задние колеса отрываются от земли.
«Мы свалимся в пропасть»,— подумал он, парализованный страхом. Он хотел открыть дверцу и спрыгнуть, чтобы спасти свою, шкуру, но никак не мог решиться бросить фургоц с грузом.
Машина потихоньку сползала на край дороги. Безуспешно пытаясь противостоять скольжению, Ник до отказа нажал на педаль: колеса забуксовали, фургон дернулся назад, проехав по виражу на трех колесах, четвертое вращалось в воздухе — и добрался до укрытия за горой. Тут он затормозил, выключил зажигание, не смея поверить своему счастью, что они остались живы, и с пересохшей глоткой упал на сиденье со все еще напряженными мышцами.
— Вот это да! —буркнул он, сдвинув фуражку назад и вытирая мокрый лоб обшлагом рукава.— Боже мой! Еще немного — и все было бы кончено!
— А что вы теперь собираетесь делать?— поинтересовалась девушка так же спокойно, как и до этого момента.
У Ника не было сил разговаривать: выпрыгнув из машины под дождь, он кинулся осматривать потери.
При свете фар он увидел на дороге ящики, повсюду валявшиеся на дороге. Некоторые из них при падении раскрылись, и желтые шары фруктов блестели под дождем.
— Придется дожидаться утра,— пробормотал он себе под нос, слишком измученный, чтобы разозлиться. Он снова потерпел аварию на этой горе, причем точно так же, как и в прошлом году.
Девушка возникла из темноты как привидение и заставила его вздрогнуть.
— Мы потерпели аварию,— обратился он к ней.— Возвращайтесь в кабину, а мне необходимо подобрать рассыпавшиеся ящики.
— Мы что, не поедем дальше?—спросила она, приблизившись к нему Вплотную, чтобы он смог ее услышать сквозь ветер.
— Нет! — заорал он с неожиданной яростью.— Боже мой, возвращайтесь в фургон и оставьте меня в покое!
Слишком огорченный несчастьем, чтобы заниматься ею, он отвернулся от нее и зажег бенгальские огни. Их белое пламя под дождем и ветром со свистом и шипением освещало дорогу и валявшиеся ящики. Ник с диким усердием, действуя как в кошмаре, принялся освобождать дорогу от ящиков. Промокший до костей и измученный, он с трудом забрался в кабину. Девушка заняла его место за рулем, но он был совершенно обессилен, чтобы сказать ей, чтобы она подвинулась. Он завалился в противоположный угол и закрыл глаза.
И прежде чем он успел подумать, что надо будет сделать утром, и даже до того, как он осознал всю тяжесть своей участи, он заснул, уткнувшись подбородком в грудь. Его веки не выдержали собственной тяжести и сомкнулись.
Нику снилось, что он вел фургон, солнце весело сверкало в небе, тихонько дул теплый ветерок и машина осторожно шла на поворотах. Было замечательно вести машину. Он больше не ощущал усталости, напротив, никогда еще он не чувствовал себя лучше. Равномерно урчал мотор, стрелка спидометра показывала ст.о десять километров в час. Его жена Конни и малыш сидели рядом. Они улыбались и любовались мастерством, с которым он вел машину. Мальчик кричал ему, чтобы он ехал еще быстрее, и фургон, казалось, стал парить над дорогой с грацией и скоростью ласточки. Внезапно сон превратился в кошмар. Руль в его руке сломался, как будто был сделан из бумаги. Машина неожиданно свернула в сторону, заехала за край дороги и стала скользить, все быстрее устремляясь вниз...
Ник очнулся от ужаса. Вопли Конни все еще звучали в его ушах.
Одно мгновение ему казалось, что фургон продолжает свое падение, так как машину сильно трясло... Затем он понял, что фургон с сумасшедшей скоростью спускается с горы: лучи фар стремительно перемещались в темноте. Наполовину парализованный страхом и сном, он инстинктивно стал шарить в поисках ручного тормоза. Нога Ника опустилась на педаль. Он судорожно двигал ногой, но ничего не обнаружил... Только тогда до него дошло, что это не он вел машину, а незнакомка, сидящая за рулем. Прежде чем его отяжелевший мозг успел сообразить все это, другой шум достиг его ушей: завывание полицейской сирены позади них. Теперь Ник окончательно проснулся и был полон гнева и беспокойства.