И третий уровень, доступный только мастерам. Убийство, когда твоя жертва умирает с благодарностью.
Мне нет необходимости демонстрировать все навыки до конца. То-бо мелькает на грани видимости. Гигант какое-то время еще пытается отбиться, но кровь из разбитого рта и носа заливает его лицо и шею, тело слушается всё хуже: он уже почти не видит, не слышит и не думает.
Он уже хочет спастись, избежать, но и здесь я не знаю пощады. Несколько касаний - и он падает с обездвиженными ногами. Прикрывает голову, но я не буду убивать.
Не я.
Он умрет здесь один, среди трупов своих сородичей, неспособный сдвинуться и спрятаться от палящего солнца, от хищников, которые только и ждут, когда я уйду с поляны. Еще одно касание - руки ему тоже не нужны - и я отступаю. Разворачиваюсь и ухожу…
- Тоооо- хаш - произношу я завершающую формулу и спокойно складываю оружие к ногам. На Гррана не смотрю, как и на притихших одногруппников - чего я там не видела? И чувствую себя на удивление хорошо. Похоже, мне давно пора было спустить пар.
В зале для занятий царит тишина, даже остальные группы перестали заниматься. Меня не слишком радует, что я привлекла внимание, но, с другой стороны, разве моя сдержанность помешала им меня и так заметить?
- Вы должны были предупредить, что обладаете уровнем мастера, кадет, и я бы не ставил вас с кем-либо в спарринг,— прошипел зло инструктор.
- Да? А ведь когда думали, что Грран хорошо владеет то-бо, это не помешало отправить меня на избиение, не так ли, кэм?
- Что ты себе позволяешь, девочка? - у него, похоже, скоро пар из ушей повалит.
- При всем уважении, кэм, это вы, кажется, позволяете себе слишком много. Может, напомнить вам устав, согласно которому вы не должны предвзято относиться к какому-либо ученику, независимо от его расы, веры, уровня подготовки и причины, по которой он оказался в академии? И не только вы. Каждый, кто поступал сюда, подписывал правила устава, - я обвела широким жестом зал с замершими учениками. - И что, хотите сказать, кто-то выполняет эти предписания? Ладно эти - небрежный кивок в сторону побледневшего Крана и прячущих глаза одногруппников, - они еще поймут, когда начнут работу, научатся на своих ошибках, что нельзя превращаться в зверей и действовать на уровне стада - космос этого не любит. Но вы, пилот и наставник, откуда в вас это предубеждение и желание избить, неважно каким способом, собственную ученицу?
- Вон! К главе! - заорал побагровевший мужчина. Я лишь согласно кивнула и отправилась в сторону кабинета, который посещала уже неоднократно.
И теперь сидела перед дверью и ковыряла стул.
Наконец, меня вызвали.
Саам-Саам не был ардарцем, но на людей тоже походил очень сильно, разве что был без волосяного покрова. Вместо волос у него были синеватые чешуйки, переливающиеся в свете ламп, а веки защищал ороговевший слой кожи. Это был взрослый, довольно привлекательный, даже на мой взгляд, мужчина с совершенно бесстрастным лицом и острым взглядом, который, впрочем, выражал сейчас только сожаление:
- Кьяра, я просмотрел записи…
Я кивнула.
- Прости. Я не должен был доводить до такого. - Саам был посвящен в мою историю - один из немногих; но я его попросила не вмешиваться лишний раз, чтобы не привлекать ничье внимание.
- Это вы извините, что не сдержалась. Наверное, это была не самая лучшая идея, учиться здесь, но я думала, что только так… Не важно. Теперь я подставилась - если этот случай выйдет за пределы академии…Мало ли кто узнает и заинтересуется?
- Нет, не выйдет. Я об этом позабочусь, даже если мне придется вызвать пси-кинетиков, - глаза его опасно блеснули, а рот превратился в жесткую линию. И я вспомнила, что в свое время он управлял огромным флотом, выигравшим немало сражений.
- Что будем делать дальше? Может, меня в карцер, чтобы все успокоились?
- Шутишь? Это вызовет еще больше домыслов и «подарит» мне славу идиота. Твоя группа и инструктор зарвались - и я планирую разобраться с ними. Не спорь, - он поднял руки, видя, что я хочу возразить - Я бы сделал это для любого кадета. Иди в свою каюту, если кто спросит - я освободил тебя от занятий до завтра. А я займусь разрешением ситуации.
Ужин в столовой проходил в молчании. Нет, конечно, студенты по-прежнему разговаривали и шутили, особенно те, кто не в курсе произошедшего - а таких было очень много, глава академии сдержал обещание и за пределы тренировочного зала ничего не вышло. Но я сидела сегодня в некой зоне отчуждения.
Одна за столом. За соседними - поглядывающие на меня одногруппники. Они-то как раз и молчали. Впрочем, мне не привыкать. Я уже почти закончила есть, когда ко мне подсел Кран.