— Думаешь, Гонконг падет?
— Уверен. Давление будет расти до тех пор, пока не уничтожит его. Людей можно расстреливать с воздуха из пулемета, бомбить, поливать напалмом, но на месте каждого убитого тут же окажется сотня из глубинки.
— Напалм! — воскликнула Анна. — Нет!
— А что же еще? Для эвакуации всего Гонконга нет кораблей.
— Но ведь в Гонконге нет достаточного количества продуктов, и, если они действительно захватили его, им придется вернуться, не солоно хлебавши.
— Верно. Но что это меняет? Люди умирают от голода. В таком положении человек способен на убийство из-за куска хлеба.
— А Индия? — спросил Дэвид, — Бирма и вся остальная Азия?
— Бог знает. В конце концов, они получили какое-никакое предупреждение на примере Китая.
— Как же они надеются сохранить это в тайне? — спросила Анна.
Джон пожал плечами.
— Они отменили голод с помощью закона — помнишь? И потом, в начале все выглядит просто. Вирус был изолирован в течение месяца, когда уже поразил рисовые поля. Ему даже придумали изящное название — вирус Чанг-Ли. Все, что от них требовалось, — найти способ уничтожить вирус, сохранив растение, либо вывести вирусоустойчивую породу. И, наконец, они просто не ожидали, что вирус начнет распространяться так быстро.
— Но когда урожай уже был уничтожен?
— Они боролись с голодом — честь им и хвала — в надежде продержаться до весеннего урожая. К тому же, они были убеждены, что к тому времени справятся с вирусом.
— Американцы считают, что смогут решить эту проблему.
— Им удастся спасти остальную часть Дальнего Востока. Спасать Китай уже слишком поздно — отсюда и Гонконг.
Анна смотрела на склон холма. Маленькие фигурки по-прежнему карабкались к вершине.
— Дети умирают от голода, — сказала она, — ведь наверняка можно что-нибудь сделать?
— Что? — спросил Джон. — Мы отправляем продукты, но это капля в море.
— И мы спокойно разговариваем, смеемся, шутим на плодородной мирной земле, — сказала она, — когда творится такой кошмар.
— Что мы можем сделать, дорогая моя, — ответил Дэвид. — И раньше было достаточно людей, умирающих каждую минуту. Смерть есть смерть — случается ли это с одним человеком или с сотней тысяч.
— Наверно, ты прав, — задумчиво проговорила Анна.
— Нам еще повезло, — сказал Дэвид. — Вирус мог уничтожить и пшеницу.
— Но тогда результат был бы менее плачевным, — возразил Джон. — Мы ведь не зависим от пшеницы, как китайцы, да и вообще все азиаты — от риса.
— Ничего утешительного. Наверняка — нормированный хлеб.
— Нормированный хлеб! — воскликнула Анна. — А в Китае миллионы борются за горстку зерна.
Наступило молчание. В безоблачном небе сияло солнце. Слышалась звонкая песня дрозда.
— Бедняги, — сказал Дэвид.
— Как-то в поезде я видел одного парня, — заметил Джон. — Так он с явным удовольствием разглагольствовал, дескать, китаезы получили то, что заслужили, мол, так им, коммунистам, и надо. Если бы не дети, я бы поделился с ним своим мнением по этому поводу.
— А разве мы намного лучше? — спросила Анна. — Мы чувствуем сожаление только сейчас, а в остальное время забываем о них и продолжаем как ни в чем ни бывало заниматься своими делами.
— Нам ничего другого не остается, — сказал Дэвид. — Тот парень в поезде — я не думаю, что он постоянно злорадствует. Так же и мы. Не так плохо, пока мы понимаем, как нам повезло.
— Разве?
Легкий ветерок раннего лета донес слабый крик. Они взглянули на вершину холма. На фоне неба вырисовывалась человеческая фигурка. Через несколько минут рядом появилась еще одна.
Джон улыбнулся.
— Мэри первая. Выносливость победила.
— Ты имеешь ввиду возраст, — сказал Дэвид. — Давайте покажем, что мы видим их.
Они помахали руками, и два крошечных пятнышка замахали им в ответ.
— Мне кажется, Мэри решила стать врачом, — сказала Анна, когда они продолжили свою прогулку.
— Ну что же, разумная идея, — заметил Дэвид. — Она может выйти замуж за другого врача и организовать совместную практику.
— В Детройте, да? — усмехнулся Джон.
— Это одно из полезных занятий, по мнению Дэвида, — сказала Анна. — Так же, как и хорошая кухарка.
Дэвид ткнул тростью в ямку.
— Когда живешь среди простых вещей, — сказал он, — всегда больше ценишь их. Я разделяю полезные занятия по степени важности на первые, вторые и третьи. А уж потом можно взяться и за небоскребы.
— Но если у тебя не будет инженеров, способных соорудить достаточно вместительное приспособление, чтобы втиснуть туда министерство сельского хозяйства, куда же вы, фермеры, тогда денетесь?