— Мы не должны так непристойно себя вести. Во всяком случае, не в спальне.
— Я ужасно устал,— засмеялся Хаген.
— Я этого не заметила. Я только заметила, что ты полон чувств. И теперь я боюсь.
— Ты кое-что забыла.
— Ну хорошо, ты ужасно сексуальный. Но теперь, пожалуйста, удались из моей спальни и скажи мне «спокойной ночи». Ты будешь только стыдиться меня. Я давно уже не делала никаких глупостей, Хаген, и теперь не хочу изменять своим традициям. Я лучше разобью свое сердце, чем нарушу свои традиции.
Она повернулась и быстро вышла в гостиную.
Бросив последний, полный тоски взгляд на кровать, Хаген последовал за ней. Дагна стояла с нервным видом возле входной двери, держась за ручку. Она покраснела.
— Теперь ты оставишь меня одну, не правда ли? Ты не дашь мне делать глупости, не дашь?
— Разве я могу?
— Да, черт побери, ты можешь. Только одно движение...
— Хорошо. По крайней мере, удалюсь, сохранив тщеславие.
— Не надо шутить.
Хаген поцеловал ее в дверях.
— Кто здесь шутит? — спросил он. .
— Милый,—: пробормотала она,— когда мы получше узнаем друг друга, когда сможем строить обдуманные планы... но только вчера вечером умерла Хильда... Хаген, если ты пробудешь здесь еще минуту, я не сдержусь.
— Оставим это на другой раз,— сказал Хаген, укусил ее за ухо и вышел.
Дверь моментально закрылась за ним, и он услышал за дверью ее плач.
Хаген недоуменно покачал головой и сошел вниз по ступенькам. Ночной воздух был очень холодный, но ветра не было. Он посмотрел на окна Дагны. Свет был погашен, но она из окна махнула ему рукой. Хаген ответил приветственным жестом и, подумав, решил, что в его чувствах к Дагне была гордость — этим они и отличались от его чувств к Хильде. Он был горд тем, что Дагна имела достаточно силы воли, чтобы выпроводить его. Кроме того, он нашел, что был на грани сумасшествия.
Глава 16
В эту ночь Хаген не поехал домой. Для этого было, по меньшей мере, две причины. Во-первых, полиция. Он был совершенно уверен, что газеты уже начали осаждать полицию, требуя дальнейшей информации. Полиция же будет искать его, а Хаген еще не совсем готов к беседе с Трогом. Вторая причина заключалась в том, что в пять утра начнут продавать на улицах утренние газеты и они могут вынудить стрелка из лука поспешить расправиться с ним. Хаген не имел понятия, кто был этот стрелок, и не хотел, чтобы его застигли врасплох.
Остаток ночи Хаген провел, как ему казалось, самым надежным образом. Он проехал по прибрежной автостраде километров сто пятьдесят, слушая радио и раздумывая. Один раз он остановился, заправился бензином и купил себе таблетки кофеина. Дневник Хильды он запер в отделении для перчаток. Отъехав достаточно далеко, он повернул обратно.
Когда Хаген прибыл в город, тот уже пробуждался. Первые лучи солнца рассеяли ночной туман, и день, казалось, обещал быть превосходным. Но, независимо от погоды, Хаген встретил этот день с большой надеждой. Чувствовал он себя прекрасно. Отчасти этому помогли таблетки кофеина, но в основном внутреннее убеждение, что наконец он добился успеха. Ничто так хорошо не лечит болезни, как предстоящий успех.
С пустым желудком, но с хорошим настроением Хаген зашел в ресторан на открытом воздухе в центре города и позавтракал там. Он потягивал свои обычные две чашки кофе до тех пор, пока не открылись учреждения. Поблизости находилась контора прокурора, но не она была первой целью Хагена.
Он предпочел сперва зайти в городской архив с дневником в кармане и уговорил служащего посмотреть в актах, нет ли там свидетельства о демобилизации Ларри
Белдориана. Таким путем он надеялся узнать, служил ли Ларри в бассейне Тихого океана.
Однако узнать ничего не удалось. В актах не оказалось данных о демобилизации Белдориана. Разочарованный, но не упавший духом, он решил узнать это другим путем, зная с самого начала, что в архиве его шансы невелики. Затем он позвонил Дагне.
К его большому удивлению, она взяла трубку при первом же гудке и голос у нее был не сонный. Несмотря на это, он извинился.
— Ничего не значит,— ответила она.— Откровенно говоря, я сейчас подумала о тебе.
— Надеюсь, с сожалением.
— Отчасти. Я убедилась, что ты стоишь у меня на первом месте, Хаген, любимый.
— Тогда давай сегодня вечером вместе пообедаем.
— Неужели ты не понимаешь! Как только я попаду в пределы твоей досягаемости, так проблема станет еще труднее.
Она проговорила это легкомысленным тоном, но затем стала серьезнее.
— Чем чаще я тебя вижу, тем опаснее для меня. Думаю, что ты не принесешь мне ничего хорошего, Хаген.