— Я сделала то, о чем вы говорили,— сообщила старая дама.— Мы теперь одни в доме.
Предосторожности ради Хаген встал и закрыл дверь.
— Давайте поговорим по-хорошему. Нам о многом, надо поговорить.
Он строго посмотрел на Эвис.
— И не делайте никаких записей для своей же пользы.
Хаген остался стоять, чтобы лучше видеть присутствующих.
— Начнем с Хильды, да?
Висарт взглянул на мать, ища помощи, но на сей раз — возможно, первый раз в жизни — он ее не получил. Она пожала плечами, будто хотела сказать, что решать придется ему самому.
— Что насчет Хильды? — неуверенно пролепетал он.
— Когда вы узнали, что она клептоманка? — напрямик спросил Хаген.
— Вы этого не знаете.
-— Нет, знаю. Я узнал об этом сегодня в одном спортивном магазине. Очень характерно, что ваша жена украла там дешевый блестящий нож, который ей был совсем не нужен. Давно вы знали об этой ее слабости?
Висарт опустил плечи, словно под тяжелым грузом. Подняв голову, он в упор посмотрел на Хагена.
— Уже около года.
— Я должен сказать вам комплимент,— промолвил Хаген,— Я немного больше вас был на ней женат и только сегодня узнал об этом.
— Вероятно, у вас не было моих возможностей,— тихо ответил Висарт.— Склонность Хильды к этому увеличивалась с ее возрастом. Могу добавить, что со временем об этом стало знать все большее число людей.
— Полиции это тоже было известно? Сегодня утром капитан Трог сделал намек.
— Да, и многим магазинам,— подтвердил Висарт.— Ко мне просто присылали счета на все, что она брала, и я'оплачивал их. Самой худшей была история с музеем. Я был в числе директоров, и нам пришлось временно закрыть музей, так мы считали, что банда подростков разворовала археологическую витрину. И вдруг, когда мы собрались идти на обед, появилась Хильда, увешанная с ног до головы античными украшениями. Конечно, я вернул их в музей, но было ужасно трудно замять все это дело.
Висарт говорил без горечи и теперь стал больше нравиться Хагену.
— Как видите, я полюбил ее к своему несчастью.
— К своему несчастью — это верное определение, если речь идет о Хильде. Это относится и к ней самой, и к ее близким.
Только теперь он многое узнал о своей бывшей жене, а узнав, мог бы и простить.
— Я должен был догадаться о ее слабости. Может быть, я это и заметил, если бы мы жили нормальной супружеской жизнью, и тогда я бы постарался ей помочь. У нее не было любовников. Все подарки, какие она получала и не говорила от кого, были ею украдены. Она не могла удержаться, когда видела что-то красивое. И она предпочла, чтобы я считал ее неверной, чем признаться в своей слабости.
Хаген печально усмехнулся.
— Вероятно, она понимала, что между нами так или иначе все было кончено.
— Не думаю, что вы могли ей помочь,— заметила миссис Висарт.— Никто не мог ей помочь, потому что она не хотела помощи. Когда я ей это предложила, она рассмеялась мне в лицо.
— Мы все пытались ей помочь,— промолвила Эвис Гил.
Хаген внимательно посмотрел на молодую женщину.
— Интересно,— заметил он,— Это входило в ваши обязанности?
Эвис не испугалась.
— Нет, я делала это из дружеских чувств.
— Дружеских чувств к кому?
— Довольно! — запротестовала миссис Висарт.— Мне кажется, понятно, что все мы хотели помочь Хильде.
Висарт вздохнул.
— Ну, теперь она успокоилась,— сказал он будто с завистью.
— Джек тоже,— добавил Хаген.— Я прошу, чтобы кто-нибудь рассказал мне о нем.
Желающих не нашлось.
— Ну хорошо, тогда начну я сам,— продолжал Хаген.-— Во-первых, вы мне вчера вечером солгали, Висарт. Правда, я не ожидал от вас искренности, так как почти принудил вас нанять меня. Вы говорили мне, будто нашли этот дневник вчера. Это неверно, потому что именно дневник явился причиной вашей поездки в Лос-Анджелес. Когда вы его нашли в действительности?
— На последней неделе конечно,— ответила вместо сына старая дама.— Я его нашла, Хаген. Я случайно проходила через комнату Хильды.
— Я полагаю, вы хотели проверить, хорошо ли убралась в углах ваша домработница,— сказал Хаген.— Наверно, этот дневник лежал не на виду.
— Он был спрятан в шкафу в шляпной коробке,— лукаво засмеялась миссис Висарт.— Я сунула туда свой нос, нашла книгу, прочла ее и оставила у себя. Мать имеет некоторые права, знаете ли, Хильда не проронила ни слова.
— Возможно, она не хватилась этой книги.
— Мать, конечно, рассказала мне об этом, и вы можете себе представить мою реакцию,— сказал Висарт.— Я готов был простить Хильде ее клептоманию — это ведь болезнь, и только так ее следует рассматривать,— но я не мог примириться с убийством. Что бы вы" сделали на моем месте, Хаген?