А как ей рукоплескали! Любили ее и за то, что Лидия Русланова в любой среде могла быть абсолютно своей. Своей считали ее шахтеры и полярники, моряки и летчики, рабочие и крестьяне. А что творилось в частях и подразделениях Красной Армии во время войны! Мало того, что готовясь к встрече с ней, стар и млад начинали чиститься, бриться и пришивать свежие подворотнички, говорят, что некоторые батальоны пускали на концерт только в порядке поощрения: возьмете высоту, около которой топчетесь целую неделю, на концерт пустим, не возьмете — сидите в окопах. И что вы думаете, брали эти треклятые высоты и, не сняв бинтов, спешили на встречу с Руслановой.
И вдруг как гром среди ясного неба! Сперва об этом шептались, а потом, когда стали сдирать афиши с ее именем, заговорили в открытую: Русланову арестовали. Как? За что? Почему? Не то спела? Ерунда, за песни не сажают, Утесов блатные поет — и то на воле.
Рассказала политический анекдот? Чушь, за анекдоты уже не сажают, на дворе не 1937-й, а 1948-й.
Ошибка, скоро выпустят, считали почитатели Руслановой. Но когда ее голос перестал звучать по радио, а из магазинов исчезли пластинки, даже самые верные поклонники боязливо примолкли. Самое странное, что даже сегодня, по прошествии полувека, никто толком не знает, что же тогда произошло.
А произошла обычная по тем временам история: сотрудникам МГБ, которые выполняли исходивший из самых высоких инстанций приказ, нужна была не столько Русланова, сколько… Впрочем, не будем торопить события и не станем раскрывать этого имени раньше времени. Мне и самому не приходило в голову, что имя Руслановой связано с именем человека, которому поклоняется вся страна, которого считают национальным героем и которому ставят памятники не только на родине, но и в Москве. Теперь-то ясно, что пострадала Лидия Андреевна из-за дружбы с этим, овеянном легендами, человеком.
Итак, передо мной дело № 1762 по обвинению Крюковой-Руслановой Лидии Андреевны. Начато оно 25 сентября 1948-го и окончено 3 сентября 1949 года. Открывается дело постановлением на арест, утвержденном заместителем министра Государственной безопасности Союза ССР генерал-лейтенантом Огольцовым.
«Я, старший следователь Спецчасти по особо важным делам МГБ СССР майор Гришаев, рассмотрев материалы о преступной деятельности артистки Мосэстрады Крюковой-Руслановой Лидии Андреевны, 1900 года рождения, уроженки города Саратова, русской, гражданки СССР, беспартийной, с низшим образованием, — НАШЕЛ:
Имеющимися в МГБ материалами установлено, что Крюкова-Русланова, будучи связана общностью антисоветских взглядов с лицами, враждебными к советской власти, ведет вместе с ними подрывную работу против партии и правительства.
Крюкова-Русланова распространяет клевету о советской действительности и с антисоветских позиций осуждает мероприятия партии и правительства, проводимые в стране.
Кроме того, Крюкова-Русланова, находясь вместе со своим мужем Крюковым В. В. в Германии, занималась присвоением в больших масштабах трофейного имущества.
Руководствуясь ст. 145 и 158 УПК РСФСР, постановил: Крюкову-Русланову Лидию Андреевну, проживающую в городе Москве по Лаврушинскому пер., 17, кв. 39, подвергнуть обыску и аресту».
Здесь же — анкета арестованного, заполненная уже в Лефортовской тюрьме, фотография и… отпечаток указательного пальца правой руки. Из анкеты, кстати, явствует, что Русланова — вовсе не Русланова, а Лейкина. Лидия Андреевна подтверждает это на первом же допросе, состоявшемся 25 сентября. На вопрос, из какой среды она происходит, Лидия Андреевна ответила:
— Я родилась в семье крестьянина Лейкина Андрея Маркеловича. Пяти лет от роду осталась сиротой и до 1914 года воспитывалась в сиротском приюте. Затем жила у дяди и до 1916 года работала на различных фабриках и училась пению у профессора Саратовской консерватории Медведева. В 1916 году поехала на фронт в качестве сестры милосердия и до октября 1917-го служила в санитарном поезде. В этот период познакомилась и сошлась с неким Степановым Виталием Николаевичем, от которого в мае 1917 года у меня родился ребенок. (Об этом ребенке, а это был мальчик, Лидия Андреевна больше никогда и нигде не упоминала, так что его судьба неизвестна. — Б. С.) После революции жила в Проскурове, Бердичеве, Могилеве, Киеве и других городах. Время от времени выступала в концертах. В 1918 году Степанов от меня уехал, и я стала жить одна. В 1919-м, будучи в Виннице, вышла замуж за сотрудника ЧК Наумина Наума Ионыча, с которым жила до 1929 года. В том же году вышла замуж за артиста Мосэстрады Гаркави Михаила Наумовича, с которым прожила до 1942 года.