Лэш пожал плечами.
– Кто-то, кто был на обоих рейсах, я думаю. Я подумал над этим, и кроме ваших личных гостей остаются только два человека. Этот парень-газетчик, с которым вы были так нелюбезны на аэродроме…
– Какой еще парень-газетчик? – прервал его Тайсон, внезапно выпрямившись. – Я никакого такого не помню… Да, Боже мой! Помню! Какой-то проклятый вынюхиватель в панамке, который спросил, не мог ли бы он зайти. А он летел лондонским самолетом?
– Я же вам об этом и говорю. И останавливался в той же гостинице в Найроби.
– Ах вот оно что, – задумчиво произнес Тайсон. – Возможно, мне не следовало бы проявлять такую поспешность. Ну что ж, это можно уладить. Поскольку в этом благословенном уголке есть только одна гостиница, то известно, где он обретается. Лорри, дорогая, позвони в эту гостиницу, ладно? И спроси… Как зовут этого проклятого газетчика?
– Даулинг, – подсказала Дэни. – Ларри Даулинг.
– …мистера Даулинга и, когда тебя с ним соединят, скажи ему, что я буду счастлив дать ему интервью и чтобы он любезно приехал сюда и остановился здесь. Беги и сразу же сделай это.
– Но Тайсон!… – Голубые, как незабудки, глаза Лоррейн широко раскрылись от смятения. – Мы не можем этого сделать. Дорогой, он же репортер!
– Он не репортер, – сказала Дэни, но на нее никто не обратил внимания.
– Не успеем мы сообразить, в чем дело, как все уже появится на первых страницах всех газет, – простонала Лоррейн. – Подумай о Дэни и обо всех нас. Ты только подумай!
– Я думаю, – нетерпеливо сказал Тайсон. – И, похоже, я здесь единственный, кто способен это делать. Будет чертовски надежней собрать всех подозреваемых под одной крышей.
– Разумеется, приглядывая, – сказал Лэш, – одним глазком за наличными в кассе.
– Если вы считаете это сарказмом, мой мальчик, то вам придется постараться получше. Конечно, приглядывая одним глазком за наличными в кассе. За кого вы меня принимаете?
Руки Лоррейн снова совершили уже знакомый суетливый жест, и она заявила:
– Я не понимаю. Я ничего не понимаю.
– Он имеет в виду, – перевел ей Лэш, – что один из довольно узкого круга подозреваемых уже завладел ключом к дедушкиному банковскому сейфу. Поэтому явно стоило бы держать их всех здесь, где он мог бы понаблюдать за ними, и первый же парень, который попытался бы достать лопату и заняться небольшими раскопками, и оказался бы тем, кого мы ищем. Понятно?
– Ну конечно! – воскликнула Лоррейн со счастливым видом. – Тайсон, дорогой, как это умно с твоей стороны. Я сейчас же позвоню этому мистеру… мистеру Даулингу.
– Вот и сделай это, – сказал Тайсон. – Начинай. Нет… подожди минутку. Их же двое. Вы ведь сказали, что их было двое?
– Было, – сказал Лэш, – это правильно. Теперь остался только один.
– Не понял.
– Вторым, – сказал Лэш, – был один араб. Полагаю, он был светочем местного движения «Занзибар за матушку Россию». Некий Салим Абейд.
– А, Джембе… «худой человек».
– Вот именно, это он. Или, чтобы быть точным, это был он.
– Что вы имеете в виду? – резко спросил Тайсон.
– Я имею в виду, что он мертв. Довольно внезапно умер сегодня утром в аэропорту Момбасы, и именно поэтому наш самолет и задержался. Я думал, что они могли вам сказать об этом: вам же пришлось довольно долго ждать нас.
– Умер? – переспросил Тайсон чуть ли не шепотом. – Вы имеете в виду… А от чего он умер?
– Они не сказали. Он вышел из самолета и зашел в аэропорт вместе со всеми нами, совершенно здоровый, как для страхования, а когда нас погнали обратно в самолет, его не оказалось. Возникла некоторая суета и суматоха, и стюардесса вначале сказала нам, что он заболел, а затем появилась команда полицейских и официальных лиц и стала еще раз проверять наши паспорта и визы, и, насколько я понимаю, при этом они получили и наши отпечатки пальцев. Они, казалось, были озабочены тем, где они могли бы встретиться с нами в течение следующих нескольких дней.