Повернувшись, она бросила взгляд на аккуратно застеленную кровать, но сон был все так же далек от нее, как и раньше, и вместо этого она подошла к туалетному столику и, усевшись перед ним, начала рассматривать в зеркале свое лицо. Лоррейн была нрава. Стиль прически выглядел абсолютно непривлекательным, а кожа ее была слишком теплого тона для рыжих волос.
Она сняла очки и, взяв щетку для волос, отбросила завитки со лба, а затем, расчесав ровным рядом локоны, связанные в пучки с каждой стороны головы, разделила мягкую массу волос на несколько узлов на затылке. У Дэни были красивые черты лица, как когда-то у Дэниела Эштона, и если аляповатая прическа с кудряшками низводила ее до уровня посредственности, то строгая придала ей вдруг оригинальность и неожиданную красоту.
Громадный бело-зеленый мотылек влетел через открытое окно и присоединился к нимбу крылатых насекомых, кружащихся вокруг электрической лампочки, и Дэни резко вскочила и, подойдя к двери, выключила свет. Это должно было дать надоедливым насекомым возможность найти обратную дорогу к лунному свету, и она намеревалась отвести им несколько минут, чтобы они смогли улететь, а затем задернуть занавески, прежде чем снова включить свет.
Теперь, когда комната погрузилась в темноту, ночь снаружи казалась почти такой же светлой, как день, и она вернулась к окну, чтобы посмотреть еще раз на тенистый сад и широкое, светящееся пространство моря.
Свет у Лэша исчез, видимо, он уже спал. Однако когда Дэни выключила у себя свет, она заметила, что окно непосредственно над ней все еще светится, потому что теплое сияние продолжало освещать дерево жараканды. Значит, Миллисент Бейтс еще бодрствовала. Бодрствовал, как оказалось, и еще кто-то…
Небольшая точка света двигалась среди теней внизу в саду, и на мгновенье Дэни подумала, что это светлячок. Затем до ее ушей долетело легкое потрескивание ломающихся ракушек и кораллов на извилистой дорожке, и она поняла, что то, что она видит, это горящий кончик сигареты и что кто-то идет по саду в направлении дома.
Маленькая оранжевая искорка на несколько мгновений исчезла за стеной гибискуса и снова появилась, когда мужчина в смокинге мягко поднялся но ближайшему пролету лестницы на террасу и, повернув вдоль нее, исчез за дальним углом дома.
Дойдя до вершины лестницы, он бросил взгляд на окно Дэни, и, когда лунный свет упал на его лицо, она увидела озабоченную складку между его бровями и подавила внезапное желание высунуться и заверить его, что с ней все в порядке. Хотя она и не отдавала себе отчета, почему она считает, что Ларри Даулинг хоть сколько-нибудь заинтересован в ее безопасности. Гораздо более вероятно, что он просто прогуливался по саду в этот поздний час, потому что не мог заснуть, как и она.
Откуда-то снизу из темных деревьев снова прокричал козодой. Но на этот раз резкий звук не заставил ее вздрогнуть, так как мысль о том, что Ларри был где-то поблизости и вообще проведет ночь под одной крышей с ней, оказалась удивительно утешительной. Настолько утешительной, что все напряжение и беспокойство покинули ее, и сразу же ее охватила приятная дремота. Теперь она могла лечь спать. И заснуть.
Комната Дэни находилась на втором этаже в самом конце над столовой у площадки одной из четырех лестниц, спиралью поднимавшихся с внутреннего дворика. Одна из дверей в конце ее спальни вела под прямым углом в небольшую ванную комнату, выходившую на запад, за которой находилась еще одна ванная, побольше, отданная в распоряжение Гасси Бингхем. С другого конца ее комнаты был салон с окнами на ту же сторону, а за ним снова еще одна спальня и ванная, копия ее собственных, которые занимала Амальфи Гордон.
Все остальные комнаты на втором этаже – по обе оставшиеся стороны внутреннего дворика – занимали Тайсон и Лоррейн, в то время как Найджел, Эдуардо, Ларри Даулинг и Миллисент Бейтс располагались в комнатах верхнего этажа.
– Возможно, это не совсем то, что надо, – засунуть Бейтс между всеми этими холостяками, – сказала Лоррейн. – Но каждый, кто хоть раз видел Миллисент в боевой раскраске перед сном, – или вообще просто видел Миллисент! – поймет, что ни один холостяк не удостоит ее, бедняжку, хотя бы даже оценивающего взгляда, поэтому я считаю, что все правильно. Я намеревалась поселить там Аду Китчелл – настоящую. Но ее комнату может занять этот симпатичный парень Даулинг. Он ведь баловень, не правда ли?