Расплакался как малое дитя, ей богу.
С трудом оторвала свою же руку — вцепился в неё, как в любимую игрушку — и приняла прежнюю позу.
— Тебе было так страшно... — и крупная слеза скатилась по щеке, на мгновение зависла на подбородке и капнула на рубашку.
— Не плачь! — гневно прикрикнула. — Мне вовсе не было страшно, более того — он жертва, а не я. Почему ты его не жалеешь?
— Его жалеть, когда он попытался сделать с тобой такое? — казалось, его удивлению не было границ. — Я всегда инстинктивно чувствовал — что-то с ним не так. Улыбался он странно, только губами, а глаза до противного спокойные.
Я усмехнулась.
— Ну теперь-то его глаза никогда не будут спокойными.
Воскресенский в удивлении приподнял белесые брови, а потом, наоборот, опустил их к самым ресницам. Его глаза вмиг потемнели.
— Что тебе об этом известно? — серьёзно спросил, стерев ладонью одинокую слезинку у уголка губ. Он больше не похож на ребёнка.
— Много чего.
— Это ты с ним сделала... вот только непонятно как...
— Как я это сделала не важно, важно почему я это сделала. Рассказывать долго, да и не поверишь ты, поэтому лучше сам взгляни.
— На что?
— Не на что, а на кого. У него дома в подвале, слева, за винными полками найдешь дверь. Советую взять с собой кого-то, желательно из органов.
У Воскресенского чуть было челюсть не отвалилась. Он, как человек умный, сразу догадался о чём речь идёт. Не стал спрашивать откуда столь любопытная информация, сразу подскочил с места и, коротко попрощавшись, стрелой вылетел из комнаты. Мой более острый слух, чем у человека, позволил мне отчётливо услышать как быстро стучало сердце в широкой груди, словно грозясь проломить ребра. Его прерывистое дыхание я слышала даже тогда, когда он выскочил на улицу. А потом скрип шин и всё, нет его больше.
И вот, теперь снова одна. Ан нет, не совсем, вон как блестят белые волосы и прищуренный глаз в щели приоткрытой двери.
Адриан весьма внимательно наблюдал за мной. Беспокоится видимо.
— Можешь войти, — разрешила ему.
Он сразу же бросился мне в ноги, положил тяжёлую голову на мои колени и руками прижал мои ноги к широкой груди. От такого весьма непривычного для него поведения я в удивлении приоткрыла рот.
Что это с ним сегодня?
— Вы к нему прикоснулись, — обиженно выдавил он, — а ко мне вы редко прикоснетесь… так…
Я легко рассмеялась.
— Вот оно что! Ты ревнуешь. А говорят, что у таких как ты нет чувств. Ну, по крайней мере теперь можно спокойно утверждать, что вам свойственны чувства преданности, презрения и к тому же ещё и ревности.
— Да, ревности... — задумчиво подтвердил он.
Растрепала мягкие волосы Адриана и нежно погладила по голове. Он по-кошачьи потёрся о мою ладонь. Белые полупрозрачные волоски цеплялись за массивное кольцо на пальце, я с поспешностью убрала руку. Адриан как-то разочаровано выдохнул, недовольный тем, что больше никто не гладит по голове.
Потянулась к столику и взяла первую попавшуюся книгу. Это оказался «Голем» Густава Майринка. Открыла на первой странице и начала читать. Адриан не скоро покинул комнату, он ещё долго так полулежал, прижавшись к моим ногам, пристально глядя на сосредоточенное на книге лицо хозяйки.
И вправду, он на удивление чувствителен, что, без сомнения, можно причислить к слабости.
Где-то на середине книги меня в мир реальности призвал взволнованный голос Адриана. До этого он куда-то отлучился, а сейчас вернулся обратно, держа в руке телефон.
— Вас к телефону, — сообщил он, протягивая смартфон.
Я удивлено посмотрела на него секунду, не часто мне звонят, но после решила принять звонок.
— Я вас слушаю. Кто это?
— Мы её нашли, — раздалось в ответ.
— Кого нашли? — я всё ещё не отошла от книги.
— Девочку, она была в подвале, как ты и говорила...— только теперь узнала голос Воскресенского. Говорил он как-то взволновано и торопливо.
— Ну, это хорошо. Позаботься о ней.
На этом я хотела закончить разговор, но Воскресенский продолжил:
— Она хочет поговорить с тобой.
— Зря ты ей рассказал обо мне, — возмутилась я, мне ещё проблем не хватало.
— Я ей ничего не говорил. Она ждала нас.. точнее тебя, а не нас. Когда мы её нашли, она спросила: «Где ангел?». Я сначала не понял о чём речь, но после она описала своего бледного ангела с чёрным волосами и холодным лицом. Я сразу понял, что это она о тебе.