От этой парочки исходил такой поток благодарности и довольства, что я подумала уже было поменять имена на что-нибудь мене помпезное. Но всё же оставила всё как есть. Пусть радуются, если вообще способны на это.
Конечно, я поступила опрометчиво, дав им вот так сразу имена, даже не полюбопытствовав, в какой стране мы находимся, чтобы подобрать имя более подходящее. Но, судя по языку, на котором мы общаемся, мы, скорее всего, в России или где-то рядом с ней. А русских таким не смутить.
— Госпожа... — хотели было они меня поблагодарить, но я их перебила.
— Морра¹.
— Вы придумали себе прекрасное имя.
— Не я его придумала. — Мои слова, казалось, озадачили их не на шутку.
— А кто же тогда?
— Люди.
Тут они подняли наконец глаза на меня. Вдвоём изобразили на лицах гримасы отвращения. Понятное дело, они наверняка ненавидят людей, считая себя выше, хотя на самом деле это далеко не так. Как жаль, что они этого не понимают. Живые имеют перед нами намного больше преимуществ, чем мы перед ними. Если взглянуть с другой стороны, то смерть всего-навсего прислужница у всего живого. Мы просто помогаем душам переступить через порог перерождения, не более.
— Жалкие людишки не могут... — начал он, но тут я схватила первую попавшуюся вещь, а это был бедный Люцифер, которому пришлось временно стать орудием гнева хозяйки, и кинула её прямо ему в лицо.
Люцифер тут же понял, в чём дело, и стал изо всех сил царапать противника. Ева и пальцем не пошевелил в помощи брату. Да и сам Адриан только зашипел от неожиданности, но не посмел прикоснутся к коту, чтобы хоть как-то облегчить свою участь. А Люцифер царапался и кусался как только мог, вцепившись четырьмя лапами в нежную плоть.
— Люцифер, хватит. — Кот тут же отпрыгнул от противника.
Я посмотрела на исцарапанного Адриана, чьи волосы запачкались в чёрной крови. Его глаза были всё так же учтивы, а на лице лишь покорность.
— Прости меня, нынче я очень вспыльчивая. Да, впрочем, я всегда была такой — никогда не знаешь, что от меня можно ожидать. Но я обещаю больше так не делать.
— Госпожа... Морра, вы не должны себя ни в чём ограничивать. Мы созданы были для служения вам. Удовлетворять все ваши желания — вот истинное счастье для нас.
— Как быстро заживают раны?
— Так быстро, как только вы хотите. Процесс регенерации полностью регулируется нами.
— Тогда лечи раны сразу, как только получишь.
— Слушаюсь. — Только слово слетело с его уст, как на красивом лице не осталось ни царапинки. Даже волосы снова обрели прежний вид.
Сложно. Как же сложно мне будет с ними. Никогда не любила безвольных кукл, а их тут сразу двое. Совет их делает чуть ли не пачками, но они так же быстро и исчезают. Не такие долговечные как мы, потому-то и никто не заботится о их чувствах. Никто не жалеет их, даже они себя не жалеют. Принимая и ласку и наказание с одним и тем же выражением лица — учтивостью и покорностью.
Но мне, похоже, повезло, раз они испытывает хотя бы чувство презрения — то не всё ещё потеряно. Глядишь, сделаю из них «людей». Но вот Евангелиан...
— Евангелиан, что ты сейчас чувствуешь?
Ни один мускул не дрогнул на красивом-холодном лице.
— Ничего, — ответил он предельно честно.
— Ни злости, ни страха, ни обиды?
— Ничего.
— Понятно. А ты, Адриан? Ты же отличаешься от своего брата-клона, верно?
Он тоже не сменился в лице, вот только глаза выдавали смятение. Он смотрел то на мои обнаженные ноги, то куда-то сзади меня. Однако тоже ответил правдиво:
— Я не знаю.
— А в чём вы видите смысл своего существования?
Но тут уж без колебаний. Евангелиан выдал заученную фразу, которую я слышала сотни раз. Все они так говорят.
— Высшее счастье для нас — это служить хозяйке, оберегать и исполнять каждое её желание. Согревать её в постели, исполняя все прихоти. Безропотно терпеть любое наказание, ведь такие жалкие существа как мы созданы для...
— Хватит. Я знаю слова этой вашей «Клятвы верности и послушания». Или как вы там её называете? Ничего из этого мне не нужно, просто будьте рядом и служите верой. Мне хватит. А теперь не будем терять времени. Мне нужна одежда, что-нибудь попроще.
Они вдвоём тут же бросились исполнять приказ. Я попросила что-нибудь попроще, но в шкафу оказалось лишь помпезное шмотьё, на которое мне даже смотреть не хотелось. Они муравьями разбежались по разным комнатам и начали таскать ко мне всю одежду, что только была в доме. А я спокойно сидела в мягком кресле, всё такая же обнажённая и с Люцифером на коленях. Он довольно мурчал, подставляя брюхо для новых ласк.