Я глубоко вздохнул, успокаиваясь, и начал разговор:
— Ты же мне объяснишь, в каких это вы отношениях? Насколько мне известно любовника или секс-партнёра у тебя инет. Тогда какого чёрта вы вытворяли? — последнее звучало намного грубее, чем планировал. — Ты хоть представляешь, как мне было плохо?! Ты всё это время, не объяснившись, игнорировала все мои попытки с тобой связаться. Целую неделю! Неделю я сходил с ума, да ещё эти звонки… А потом такое… У меня чуть было сердце не разорвалось. Да ещё в гневе я напал на парня, и моей виной будет, если с ним что-нибудь случится. Вряд-ли такие сильные удары пройдут бесследно для него…
Она успокаивающе пожала мою руку своей холодной ручкой.
— Не волнуйся, Евангелиан не человек, о чём ты, уверена, давно догадался, у него невероятная регенерация. Отруби ему хоть голову, он всё равно не умрёт.
Кажется теперь я понял, что подразумевал незнакомец под «недостаточно хорош».
— Тогда понятно, нелюди в постели лучше человека. Да?
Она убрала руку, что весьма мне не понравилось. Словно теперь она на шаг дальше.
— Не понимаю, о чём ты говоришь.
— Неважно с кем ты спала. Это всё равно не отвратит меня от тебя, — теперь уж я положил свою руку на её.
— Что?! — удивилась она. — Я ни разу не позволила себе вольность переспать с ним или Адрианом. А этот поцелуй… Подозреваю, что он специально это подстроил, когда услышал твоё приближение.
Невероятное облегчение разлилось по телу. Сразу почувствовал, как до этого напряжённые мышцы расслабились. Почему-то сразу ей поверил. Нет, не потому, что она ни разу не обманывала меня, а просто потому, что я хотел в это верить, даже если это ложь. Так будет легче.
Мне кажется, после разъяснения ей тоже полегчало. По крайней мере руку она не отстранила даже тогда, когда большим пальцем погладил тонкое запястье.
— И так последнее: почему ты решила игнорировать меня сразу после спасения того мальца, Кхамало, кажется, с девочкой? Это всё из-за того случая, когда ты меня укусила? Это ничего, мне не было больно, я даже не испугался…
— Зато я испугалась! — перебила меня. — Мой самый большой страх — отнять жизнь. А ты тогда так побледнел, словно мертвец, — она испуганно заглянула мне в глаза.
— Но ты ведь уб…
— Нет! — снова перебила. — Смерть никогда — слышишь? — никогда не отнимает жизнь. Ничто не властно над этим процессом, человек может погибнуть от рук другого или от своих собственных, случайно или от болезни, от старости или от мести. Нет ничего предначертанного. Судьбы или предназначения не существует. Даже Смерть не знает, когда человек покинет эту жизнь. Мы только помогаем душам переродиться.
Она с таким пылом и жаром это говорила, что я сразу понял: для неё сказанное имеет большое значение и что-то её явно беспокоит.
— Не волнуйся, я собираюсь прожить весьма долгую жизнь. А если и умру от твоих рук, то приму это за счастье.
Она смотрела смущённо и одновременно недовольно. Как же она прекрасна, чёрт возьми! Не удержался и поцеловал её в уголок губ. Легко так и невинно, но даже это испугала её. Впервые, возможно, я вижу на её лице испуг. Она вдруг резко отпрянула, прикрыв место поцелуя рукой, затем так проворно и ловко освободила свои ноги, что я даже не успел как следует отреагировать. Свалилась спиной на кровать, два раза кувыркнулась по ней, прежде чем упасть на пол с другой стороны просторной постели, и уже оттуда, стратегически заняв удобное положение, выглянула со взглядом полным недоумения.
Такой реакции я точно не ожидал. Уж больно бурная она… В руках Евангелиана, как успел заметить, Морра была более спокойной. Не значит ли это, что я волную как мужчина её больше?! Если так, то я, чёрт побери, самый счастливый мужчина на свете!
И тут я захохотал, да так громко и радостно, как не смеялся многие годы. У меня болели щёки, свело челюсть и ныли мышцы живота, но я всё смеялся и смеялся. Когда же более или менее удалось успокоить приступ смеха, схватившись за щёки, кое-как произнёс:
— Зайчик мой, какая же ты милая! Давненько я так не смеялся.
— Я рада, что моё поведение рассмешило тебя, — произнесла она с лёгкой недоумевающей улыбкой.
Я потянулся к ней и, прижав к себе, поднял на руки. Она особо не сопротивлялась. Лишь слегка стукнула меня по груди, выбив весь воздух из лёгких, от чего я чуть было не упал. Ну и силища же в ней! Наверняка тяжело её всё время контролировать.
— Отпусти меня, — потребовала, — я поеду домой.
— Ну уж нет, мой трусливый зайчик, у меня для тебя есть подарок.
Морра возмущённо посмотрела на меня большими чёрными глазами, услышав про трусливого зайчика, но всё же любопытство осилило. Больше она не вырывалась.