Как и ожидалось: Смерть была на крыше, у самого края, в своём развивающемся саване, сгорбленная и худая. Не сразу заметила высокого паренька, дрожащего под ударами ночного ветра, почти прикрываемого ею.
Очевидно, что он находился на грани и, возможно, принимал последнее решение. Спрыгнуть или не спрыгнуть? — вот в чём вопрос.
Я проигнорировала присутствие мальчишки и обратилась к Смерти (как бестактно с моей стороны):
— Какая неожиданная встреча. Очень рада.
Хоть она и ощутила присутствие бывшей Смерти, но всё же вздрогнула при звуке голоса.
— Приятно вас встретить, — ответил мне.
Мальчик тоже вздрогнул, отчего чуть было не сорвался вниз. Повернулся в мою сторону и уставился с удивлением. Белёсые брови взлетели вверх на покрытом синяками лице, а губы скривились в усмешке, уместной лишь для взрослого мужчины.
Мне почему-то стало его жаль. Странное и редкое для меня чувство.
— И почему это он хочет покончить с собой? — спросила у Смерти.
— Полагаю, трудности жизни.
— Глупости, нельзя так просто сдаваться.
Смерть не нашлась с ответом, лишь кивнула в согласии.
Мальчик смотрел с любопытством, гадая, очевидно, почему странная незнакомка разговаривает сама с собой, но не прерывал этот непонятный монолог. Конечно, ведь Смерть он не слышит и не видит.
— Эй ты, дурак, чего стоишь здесь? — обратилась к парнишке.
Он молчит.
— Я клянусь тебе, если ты не откроешь свой рот, я сама тебя сброшу с крыши.
— Так бросай...
— Не всё так сразу. Сначала объяснении: какого чёрта ты здесь делаешь, совсем жизнь не дорога?
Он нахмурился и подумал, прежде чем ответить:
— Дорога.
— И в чём причина тогда?
— Невыносимо больше так жить. Тебе не понять, уходи. Оставь меня в покое, — он почти плакал. Плечи его дрожали, а тело сотрясали тихие всхлипы.
— Ты прав, мне не понять, ведь я живу всего три месяца. Но, шило тебе в зад, я знала больше людей, чем сейчас живёт на Земле. И поверь мне, существует очень мало вещей из-за которых действительно можно собственноручно лишить себя жизни. Ты всего лишь мальчишка, что возомнил себя великим мучеником и решил покончить со всеми страданиями.
— Да что ты знаешь, сумасшедшая?! А я... я...
И тут я почти физически почувствовала, как шестерёнки в его голове пришли в движение. Мои насмешливые слова возымели действие, теперь он засомневался в, скорее всего, поспешном решении.
— Что «я»? Сейчас расскажешь, как тебе тяжело, какая у тебя бедная семья, в школе издеваются, дома бьют? Да, малыш? А мать не поддерживает, отец выпивает? — Судя по его лицу, я попала в точку.
— Родители умерли...
— И поэтому ты решил пойти за ними?
— Да?
— Это ты меня спрашиваешь, глупец?
И увидев сомнение в намерении прыгнуть с крыши, я обратилась к Смерти, что покорно стояла, не мешая нашему разговору:
— Пошла вон, он будет жить.
— Что? Это ты к кому?
— К Смерти, — честно ответила, не задумываясь о его реакции. — Она стояла рядом с тобой, но я прогнала её. Считай меня своим временным ангелом-хранителем. Можешь не благодарить. А теперь слезай оттуда, живо.
— Ты точно сумасшедшая, но слезать я не собираюсь.
— И почему же?
— Потому что я всё решил. Мне не зачем больше жить. Зачем? Всё кончено. Нет того, ради кого бы я дышал.
На это я только улыбнулась. Странное чувство поселилось внутри. Почему-то почувствовала, что должна помочь ему любой ценой. Я никогда не отнимала жизнь и не дарила её никому; лишь помогала душам на кругах перерождения, сопровождая их. Однако сейчас почувствовала острую нужду сохранить его душу хотя бы ещё ненадолго в мире живых.
Если ему так необходимо жить ради кого-то, так пусть живёт ради меня! А что? Смешно звучит: жить ради Смерти, пусть и бывшей.
— И это вся причина? Живи тогда ради меня! — крикнула я улыбаясь и потихоньку приближаясь к нему.