«Да, — подумал Райнхард. — Хорошая мысль». Он похвалил себя за то, что вчера вечером проконсультировался с Либерманом.
Райнхард поднял голову и оглядел комнату. За столом сидела его жена Эльза и пришивала серебряную пуговицу к его старому твидовому пиджаку. За пятнадцать лет брака ему по-прежнему было приятно смотреть на нее. У нее было добрейшее лицо, а линия губ — даже когда она была серьезна — говорила о постоянной готовности рассмеяться. На диване сидели две его дочери — Тереза, которой недавно исполнилось тринадцать, и одиннадцатилетняя Митци. Старшая девочка читала сестренке сказку. Райнхард довольно вздохнул и обратился к следующей главе «Руководства». В ней говорилось об опасности предвзятых суждений… Внимание Райнхарда, вникавшего в разъяснения профессора, снова привлекли девочки.
— Еще почитать?
— Да, пожалуйста.
— Ты уверена, Митци?
— Да.
— Хорошо, почитаю.
Тереза прочистила горло, как заправский оратор, и начала читать.
— Высоко в Богемском лесу, на горном хребте, простирающемся между Австрией, Баварией и Богемией, лежит город Кашперске Горы. Приближаясь к этому городу, вы должны быть осторожны, потому что рядом живет старуха Свица. Она не похожа на других пожилых женщин, на твою бабушку или даже прабабушку. Если бы ты увидел ее, кровь застыла бы у тебя в жилах. У Свицы оленьи рога и шкура волка. Она так долго живет рядом с Кашперске Горы, что никто уже не помнит, когда она появилась. Никто не знает, кто она, откуда пришла и зачем там живет. Поговаривают, что она ведьма. Когда в таверну приходят путешественники и рассказывают, что видели старуху, мужчины замолкают, а женщины шепчут молитвы. Потому что каждый раз, когда кто-то видит Свицу, случается беда…
Райнхард посмотрел на жену. Она тоже отвлеклась от своего занятия и слушала сказку.
— Много лет назад, — продолжала Тереза, — человек из Жа… Жаднова…
— Жданова, — поправила Эльза.
— А, да, Жданова, человек из Жданова ехал в Кашперске Горы и встретил Свицу. Он знал, кто она, и пытался убежать, но старуха приказала ему остаться и поклоняться ей. Человек из Жданова был христианином и отказался это делать. Тогда в наказание Свица превратила его в камень.
— Тереза, — перебил Райнхард, — зачем ты читаешь сестре такие сказки? Ей страшно.
— Мне не страшно, — пискнула младшая девочка.
— Это ты сейчас так говоришь, Митци, а когда ляжешь спать, будешь бояться.
— Мне нравятся такие сказки.
Райнхард вздохнул и взглядом попросил у жены поддержки.
— Мне они тоже нравятся, — сказала Эльза, и в ее глазах мелькнула добродушная улыбка.
Привыкнув идти на уступки при столкновении с женской солидарностью, Райнхард проворчал:
— Тогда продолжай… Но если Митци приснится кошмар, не бегите ко мне.
И он снова уткнулся в книгу.
— Папа? — позвала Митци.
— Да? — «А» получилось долгим, и голос немного дрогнул, выдавая легкое раздражение.
— Ты веришь в ведьм?
— Нет. — Он говорил громко, как будто отрицая существование ведьм, он отрицал существование всего сверхъестественного.
14
— Ее нашли здесь, — сказал Райнхард, указывая на кушетку.
Либерман внимательно осматривал комнату, раз или два подняв взгляд от стен к потрескавшемуся барельефу на потолке.
— Она лежала, откинувшись на спинку кушетки, — продолжал Райнхард, — одна рука за головой, другая — вдоль туловища.
— Тебе это показалось странным?
— Конечно. Это выглядело так, как будто она отдыхала. В данных обстоятельствах это довольно необычно.
Либерман нагнулся у открытой двери и исследовал замок. Он был исправен, и Максим несколько раз повернул ключ, чтобы проверить это. Замок работал превосходно. Либерман подставил ладонь, чтобы толстый металлический язычок, выйдя из паза, уперся в нее.
— Итак, — он стал озвучивать свои мысли, — во что нас хотят заставить поверить? Что фройляйн Лёвенштайн ожидала какого-то сверхъестественного возмездия? Она написала записку и, понимая, что спасение невозможно, легла на кушетку и стала терпеливо ждать, когда ее заберут в ад. Как Фауст, фройляйн Лёвенштайн воспользовалась запретным знанием, цена которого — вечное проклятие?
Либерман подошел к одному из окон, дотянулся до задвижки и открыл ее. Он распахнул окно и выглянул, содрогнувшись от порыва холодного ветра. Квартира располагалась высоко; никакого способа убежать не было. Закрыв окно, он продолжал рассуждать.