Он затянулся, откинулся на спинку стула и блаженно улыбнулся.
— Я нижу, ваша коллекция растет, — сказал Либерман, указывая на фигурки. — Каждый раз, когда я у вас бываю, прибавляется что-то новое.
— Так и есть, — ответил Фрейд. Он протянул руку и погладил по голове маленькую мраморную обезьяну, как будто она была живая. — Это мое последнее приобретение — бабуин, символизирующий бога Тота. Египетская, конечно, тридцатый год до нашей эры или вроде того.
Либерман не особенно разбирался в археологии. Не понимал он также эстетической привлекательности антиквариата, его пристрастия были абсолютно современными. Но, не желая обидеть профессора, он с уважением кивнул.
Пока Фрейд любовался своей коллекцией, Либерман наконец задал вопрос, который его так волновал.
— Герр профессор, могу я проконсультироваться с вами как с археологом?
Фрейд поднял взгляд и улыбнулся, немного смущенный.
— Археолог? Я? Это всего лишь хобби…
Либерман показал на книжный шкаф:
— Но я не знаю никого, кто прочел бы столько книг по этому предмету.
Профессор энергично кивнул:
— Это правда. Стыдно признаться, но я прочел по археологии больше, чем по психологии.
— Возможно, вам следовало стать археологом?
Фрейд выпустил облако дыма, которое тут же повисло над столом.
— Ну, — сказал он, — в какой-то степени я и есть археолог, вам не кажется?
Либерман молча согласился со словами профессора. Затем вытащил из своей кожаной сумки статуэтку из квартиры Шарлотты Лёвенштайн.
— Как вы думаете, это подлинная вещь? — он показал статуэтку Фрейду. — Если да, можно ли узнать, что это?
Фрейд положил сигару в пепельницу, лицо его стало серьезным. Он осторожно взял фигурку в руки и начал ее вертеть, тщательно рассматривая каждую деталь. Тишину нарушали лишь дети профессора, шумно игравшие наверху. На мгновение отвлекшись, Фрейд поднял руку, но тут же снова погрузился в изучение статуэтки. Либерман уже начал подумывать, удобно ли будет напомнить профессору о своем присутствии, когда Фрейд неожиданно заговорил:
— Это из Египта. Похоже на подлинник… но наверняка сказать трудно. Чтобы удостовериться, вам нужно пойти к специалисту.
— А что она изображает?
Фрейд проницательно посмотрел на Либермана.
— Существует только одно божество с хоботом и раздвоенным хвостом. Это Сет, бог хаоса, бог бурь и зла.
Внешне Либерман казался невозмутимым, но в голове его мысли проносились одна за другой. Слова профессора прозвучали ударами молота: бури и зло… Он всегда был уверен, что тайна убийства фройляйн Лёвенштайн — это не более чем хитроумный трюк, хорошо построенная иллюзия. Конечно, это зло. Но впервые Либерман усомнился: какой фокусник сможет вызвать бурю? Он вспомнил необычный для этого времени года шторм, бушевавший в четверг, ослепительные вспышки молний, оглушительный гром, ливень, водопадами низвергавшийся на землю.
— Откуда это у вас?
— Эта вещь принадлежит моему другу, — ответил Либерман. — Он попросил меня узнать ее цену.
— Понятно, — сказал Фрейд, поднося статуэтку к свету. — Она не будет стоить дорого. Египетский антиквариат не пользуется спросом в Вене. Сейчас все без ума от барокко и бидермейера.
— Правда?
— Конечно. Но на Виблингер-штрассе есть несколько хороших торговцев антиквариатом. Отнесите ее туда.
— Я так…
— И, — перебил его Фрейд, — если ваш друг будет недоволен суммой, которую ему предложат, пожалуйста, дайте знать. Мне бы очень хотелось добавить этого малыша к своей коллекции.
Профессор поставил фигурку на стол, между обезьяной и бронзовой статуэткой бога Гора. Затем он потрепал демона по голове, приговаривая:
— Хороший малыш, хороший.
Дым сигары обвил ноги и хвост существа, и от него повеяло какой-то первобытной силой — пробуждающимся древним злом, насмехающимся над миром людей.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Третий
19
Вечер только начинался, и газовые лампы еще не были включены на полную мощность. Райнхард налил себе турецкий кофе из маленькой медной джезвы и сделал глоток. Неудовлетворенный вкусом, он добавил пол чайной ложки сахара и попробовал снова.
— Вот так лучше, — сказал он. — А как твой кофе?
— Нормально, — ответил Либерман.
В другой части комнаты, под первой из двух низких арок, хозяин кафе стоял у двери, как страж. Не считая старика в кафтане, Либерман и Райнхард были единственными посетителями.