Либерман поднял голову и улыбнулся Райнхарду, довольный тем, что все идет по плану. Потом он стал задавать Розе вопросы о ее работе у фройляйн Лёвенштайн. Молодая женщина отвечала четко, хотя ее голос звучал безжизненно, словно она находилась под влиянием сильнодействующего снотворного. Вскоре Райнхард начал испытывать раздражение, потому что Либерман переходил от одного несущественного вопроса к другому: цветы в вазах, стирка, уборка, полировка мебели и тому подобное. Когда Либерман погрузился в длительное обсуждение списка покупок и еды, терпение инспектора готово было лопнуть.
— Итак, вы купили меньше кофе?
— Да, в феврале.
— И меньше яиц?
— Хозяйке разонравились яйца.
— А лапша стала чаще появляться в списке продуктов?
— Фройляйн попросила меня приготовить лапшу с ветчиной.
— На завтрак?
— Да, господин доктор.
— Сколько раз это повторилось?
— Пять.
— Вас это удивило?
— Да. Хозяйка очень редко завтракала.
— Скажите, фройляйн Лёвенштайн просила вас купить мятный чай?
— Да, в магазине на Картнер-штрассе.
— Это было недавно?
— В феврале.
— А раньше она когда-нибудь просила вас покупать мятный чай?
Так и продолжалась эта странная беседа, переходя с одной пустяковой темы на другую. Наконец Либерман закончил свой пристрастный допрос о домашних делах Шарлотты Лёвенштайн и перешел к Отто Брауну. Райнхард вздохнул с облегчением, чем привлек внимание Либермана. Райнхард покачал головой, как будто говоря: «Все в порядке», и Либерман продолжил:
— Как часто герр Браун приходил к вашей хозяйке?
— Очень часто.
— Каждый день?
— Нет, не каждый день.
— Два или три раза в неделю?
— Да, около того. Но не всегда. Иногда он не приходил неделями.
— Почему? Как вы думаете, он куда-то уезжал?
— Нет, потому что он всегда посещал собрания у фройляйн Левенштайн.
— Где ваша хозяйка принимала господина Брауна?
— В гостиной.
— А где были вы, когда они оставались вдвоем?
— Иногда на кухне… иногда в будуаре… а иногда… — Роза нахмурила лоб.
— Что «иногда»?
— Иногда фройляйн Лёвенштайн просила меня уйти из квартиры… на несколько часов.
— Она хотела остаться наедине с господином Брауном?
— Я не знаю.
— Похоже, что так, как вы думаете?
— Я не знаю.
Райнхарда тронула ее верность хозяйке. Даже под гипнозом она старалась защитить ее честь.
— Слушайте меня внимательно, Роза, — продолжал Либерман. — Вы должны честно отвечать на мои вопросы. Повторяю: как вы думаете, ваша хозяйка хотела остаться наедине с господином Брауном?
Уголок рта девушки дернулся.
— Вы должны ответить, — настаивал Либерман.
— Да, — с тяжелым вздохом ответила Роза. — Да, я так думаю.
Либерман бросил быстрый взгляд на Райнхарда и продолжил:
— Герр Браун и фройляйн Лёвенштайн когда-нибудь ссорились?
— Иногда… иногда я слышала их голоса. Когда находилась на кухне. Кажется, они ругались…
— Что они говорили?
— Не помню.
Либерман наклонился вперед.
— Роза, представьте себе, что вы на кухне в квартире фройляйн Лёвенштайн. Постарайтесь мысленно увидеть это. Пол, шкафы с посудой, раковина… Занавески на окне. Вы можете это представить?
— Да.
— Картинка у вас в голове такая ясная и четкая, как будто это происходит на самом деле. Вы чувствуете, что снова находитесь на этой кухне. Скажите, вы сидите? Или стоите?
— Сижу. Сижу за столом.
— Что вы делаете?
— Точу ножи.
— А теперь слушайте. Слушайте внимательно… Вы слышите голоса. Это фройляйн Лёвенштайн и герр Браун. Они в гостиной и до вас доносятся голоса. Кажется, они недовольны…
— Да, недовольны и…
— И что?
— Рассержены.
— Слушайте внимательно. Что они говорят?
— Мне плохо слышно. Они слишком далеко.
— Постарайтесь, Роза. Слушайте эти голоса. Что они говорят?
— Это меня не касается. Это не мое дело.
— Но вы все равно слышите. Они кричат друг на друга. Что они говорят, Роза?