Женщина спала спокойно, дыхание ее было размеренным. Ее левая рука покоилась во временной гипсовой повязке, вокруг шеи был наложен жесткий воротник, и выглядела она так, словно ее вытянули в длину.
Неоновая трубка на потолке заливала комнату сумрачным холодным светом, что делало женщину еще бледнее. Он неподвижно стоял рядом и смотрел на нее. Много долгих минут. Он не мог насмотреться на ее волосы. Она была рыжеватой блондинкой с волнистыми волосами, которые обрамляли худое лицо, словно грива.
Он заметил на спинке кровати табличку с ее фамилией и наклонился, чтобы лучше разглядеть надпись. «Каролина Хаммахер, возраст — 34 года».
В изголовье кровати висел график температуры, на котором была сделана первая отметка. У Каролины не было температуры.
Йоганнес порылся в карманах куртки в поисках клочка бумаги и шариковой ручки. Свой блокнот он оставил в машине. Он нашел лишь пачку жевательной резинки. Он сунул в рот две последние пластинки, развернул упаковку и написал: «Дорогая Каролина, выздоравливайте быстрее. Я надеюсь, что найдут того, кто не уступил вам дорогу. Всего хорошего. Йоганнес». А ниже свой номер мобильного телефона. Он в последний раз посмотрел на нее и тихо покинул палату.
Проходя мимо стеклянного кабинета старшей медсестры, он кивнул ей. Возможно, она задумается, из какой палаты он вышел, а может, и нет. Когда он сел в свою машину, было уже почти восемь вечера. Он набрал номер мобильного телефона доктора Шенфельда и извинился за то, что не приехал. Он сказал, что произошла авария, в которой пострадала его подруга.
Доктор Шенфельд был крайне сдержан, но ничего не спросил. Йоганнесу стало легче на душе, когда они договорились встретиться на следующий день.
Потом он вернулся в Берлин.
Магде он сказал, что встреча с доктором Шенфельдом была малоэффективной, поскольку его жены не было дома. И что накопилось много вопросов, которые муж без нее решить не мог. Поэтому ему придется завтра еще раз поехать в Пренцлау.
О мотоциклистке, которую он сопровождал в больницу, Йоганнес не рассказал. Он еще никогда не обманывал Магду. Почему он в тот вечер сделал это, он и сам не знал.
Спустя четыре недели она позвонила.
— Йоганнес?
— Да?
— Я хотела поблагодарить вас, — сказала Каролина.
Он сразу понял, что это она, и его бросило в жар.
— Не за что. Как у вас дела?
— Хорошо. Лучше. Но пройдет еще пара недель, пока я снова смогу ездить. На харлее, я имею в виду.
Йоганнес вздохнул.
— Не стоит. Это слишком опасно.
Она засмеялась:
— Такое вряд ли получится, потому что это — моя профессия. Я продаю мотоциклы «Харлей».
Они какое-то время помолчали. Потом она спросила:
— Вы долго просидели в больнице. Я этого не заметила, но медсестры мне все рассказали. Почему?
— Сам не знаю. У меня было ощущение, что вам это нужно.
— Спасибо, — снова поблагодарила она.
— Мне бы хотелось иметь ваш номер телефона.
— Я дам вам его, когда мы сходим в ресторан. Я хочу вас пригласить.
Они договорились встретиться в маленькой пиццерии на Песталоцци-штрассе в следующую среду в восемь вечера.
Йоганнес пытался убедить себя, что это был просто звонок вежливости. И не иначе. Как ребенок должен поблагодарить бабушку, которая подарила ему книжку с картинками. Большего он и не мог ожидать. Она его не знала. Она даже не видела его лица. Всего лишь пара слов на упаковке из-под жевательной резинки и рассказы медсестер. Они, наверное, по-разному описали его. От маленького и круглого до высокого и худого. В возрасте между двадцатью и шестидесятью годами.
Но она хотела видеть его и пригласила на обед.
Тем вечером он наблюдал за Магдой, которая ходила по кухне, мыла салат и накрывала на стол. Ему бросились в глаза морщинки в уголках ее глаз, которые он считал такими красивыми, что даже дух захватывало. «Это моя жена, — думал он, — и она прекрасна. С каждым годом она нравится мне все больше и больше. Но почему сейчас я думаю о другой?»
Магда была в хорошем настроении. Она рассказывала, как прошел день в аптеке, и смеялась. Потом села к нему на колени, обняла его и поцеловала в голову. А Йоганнес тем временем думал, какую отговорку придумать на вечер в среду.
Магда зажарила перепелов в чесночном соусе и сервировала их оливками, сыром и сборным салатом. И заправила все это безумно дорогим бальзамическим уксусом. Йоганнес думал, что за эти деньги можно купить бутылку вина, но вынужден был признать, что этот уксус из каждого салата делает настоящее событие. Магда нарезала свежий белый хлеб и зажгла свечи.