Наслаждение бурлит и кипит под моей кожей. Я пытаюсь остановить Летума и предупредить его, что вот-вот сорвусь с края прямо в глубину и утяну его за собой, но они оба не прекращают своих неустанных толчков.
Когда я не могу больше терпеть, мои руки и колени подгибаются. Я корчусь и дрожу, пытаясь насытиться взрывом блаженства, вызванным Безликим и его тенью, а они продолжают удерживать меня в вертикальном положении.
Рев Летума сотрясает деревья и гремит в моих костях, когда он выпускает себя в мой рот. Я стараюсь ухватить каждую его каплю и глотаю, вылизывая языком каждый сантиметр.
— Ты удивительнее всего, что я мог себе представить, моя полуночная буря.
Он медленно опускает меня на матрас, а я изо всех сил стараюсь не закрывать глаза. Я слишком измучена, чтобы смотреть, как силуэт забирается в Летума. Прежде чем я успеваю спросить его, является ли эта силуэт его душой, закрываю глаза, и меня поглощает темнота.
Я застонала, когда непрекращающийся писк будильника разрушил ощущение лесного воздуха. Не открывая глаз, я продолжаю шлепать по прикроватной тумбочке, пока не нахожу виновника, оторвавшего меня от самого лучшего сна в жизни.
Не смотрю на время, просто нажимаю на любую кнопку, чтобы перевести будильник в режим ожидания. Должно быть, вчерашний алкоголь сильно подействовал на меня, потому что, если бы кто-нибудь сказал мне, что меня сбил грузовик, я бы поверила.
Я переворачиваюсь на спину и хнычу от боли между ног - такой боли, которая бывает только после секса, меняющего жизнь.
Моя кожа покрыта мурашками от утреннего воздуха, отчего твердеют соски. Одно за другим я приоткрываю веки.
Какого черта?
Нет, я не была настолько пьяна, чтобы лечь в постель голой. Я не сплю голышом и уж точно не хожу так по дому.
Нет, я не была настолько пьяна, чтобы усыпать весь пол в спальне лепестками роз.
По щекам пополз румянец, когда я поняла, что он мог видеть меня голой в постели и разглядеть шрамы. Хуже того, он мог увидеть меня в бог знает каком состоянии, когда я грезила самым откровенным сном в своей жизни. А вдруг, я стонала во сне? О боже, он наблюдал?
Я провела большим пальцем по бархатисто-гладким лепесткам, подтверждая, что они на самом деле настоящие. Тянусь к лампе и включаю ее, чтобы рассмотреть один из лепестков поближе. Он самого насыщенного красного цвета из всех, что я видела, но что-то в нем не так: по лепестку проходят нити, похожие на прожилки.
Мое внимание привлекают синие пятна, и я отбрасываю лепесток на пол. На моем бедре - четыре синяка. Когда я поворачиваю ногу, то замечаю пятый.
Сердце ударяется о грудную клетку. Я вскакиваю с кровати, как одержимая, чуть не поскользнувшись на розах, бегу в ванную. Не успев войти внутрь, я щелкаю выключателем и замираю перед зеркалом.
О боже. О боже. О боже.
Я поворачиваюсь перед зеркалом, затем снова кручусь, наклоняясь то в одну, то в другую сторону, пытаясь убедить себя, что мне все это только кажется.
Область вокруг сосков красная, но это можно легко объяснить оправданием, которое я придумаю позже. Я даже найду оправдание пяти небольшим круглым синякам на бедрах. А вот отпечаток руки на всю ягодицу, и бедро, объяснить невозможно.
Размер отпечатка до жути огромный. Когда я дотрагиваюсь до этого следа, меня охватывает жар между ног и страх до самого сердца.
Видимо, именно по этой причине мне нельзя мешать алкоголь с лекарствами, но клянусь, что отпечаток руки такой же большой, как рука тени, и я отчетливо помню, что во сне она меня шлепнула по заднице.
Но это был сон.
Верно?
Наверное. Я же не могла сама дойти до леса, где меня практически растерзал Безликий с движущимися татуировками и гигантским силуэтом, пока лежала на бархатном алтаре в круге, похожем на жертвенный. Я живу всего в нескольких милях от леса, но я не пошла бы туда голой или в халатике, и я точно не водила машину.
Я бегом возвращаюсь в комнату и сразу же нацеливаюсь на телефон, чтобы просмотреть запись с видеокамеры. Как и ожидалось, половина записей этой ночи полностью вырезана. В одну секунду я лежу в халате под простыней, а в другую - совершенно голая, с розами на полу. В размытых кадрах я замечаю свернутый пергамент, который красуется между подушками.
С замиранием сердца я бросаю подушки на пол в поисках письма. Я прыгаю на матрас и, лежа на животе, тянусь под кровать, вслепую поглаживая деревянный пол, пока не нащупываю знакомый пергамент.
Моя кровь бурлит, когда я выхватываю его из темноты и двигаюсь на самый край кровати к свету.
Продолжай мечтать обо мне, темная любовь. Я скоро вернусь.
Глава 5
Летум
На протяжении многих веков мне было поручено одно дело: доставлять души в загробный мир.
День за днем, ночь за ночью, одно прикосновение руки — и душа мирно уходит, а тело засыпает навеки. Я не знал другой жизни, кроме этой унылой рутины и бесстрастного существования. Веками я наблюдал за людьми, стоя в стороне и ожидая, когда они уйдут.
Потому что это неизбежно.
Поэты пишут обо мне сонеты, композиторы — музыку. Но как бы они не были прекрасны, это всего лишь мгновение, потерянное во времени. Они никогда не были чем-то большим.
До нее.
Лилит, моя милая любовь. Сон и кошмар, слитые воедино.
Я никогда не думал, что найду такую женщину, способную взглянуть на смерть и поставить ее на колени. Ее вид, запах и вкус оживили меня.
Даже когда она боится, я жажду откусить кусочек и съесть ее самую мягкую плоть. Мой ночной монстр — совершенство, аномалия в простой комнате, настоящее чудо. Ей некуда бежать и негде спрятаться от меня.