Летум снова выключает свет и толкает меня вперед, пока я не оказываюсь на кровати, распростершись на тени. Он наклоняет меня так, что я оказываюсь прямо над членом. Единственное освещение здесь из коридора, поэтому я не могу разглядеть, что в меня сейчас войдет. Точнее, насколько он большой.
Я стону, когда головка вонзается в ядро.
— Он не войдёт.
— Войдёт, — уверяет Летум, поглаживая мой клитор. — Я уверен.
Его душа берет бразды, мучительно сладко разминая мои груди. Это бодрит: никогда не знаешь, как поступит душа, доставит она удовольствие или боль.
Тень кладет твердую руку мне на бедро, опуская меня еще ниже. Я падаю вперед на грудь, недоумевая от того, что совсем не вижу души, а только одеяло.
Удары Летума по клитору становятся все более точными и быстрыми. Надвигающийся оргазм пробивает насквозь, и я судорожно задыхаюсь. Как он и планировал, мышцы моего тела расслабляются, позволяя войти еще глубже.
Дюйм за дюймом, блаженно и болезненно, я стону, растягиваясь сильнее, чем мне казалось возможным.
Мир вокруг исчезает, и я могу сосредоточиться лишь на том, как он входит. Медленно я поднимаюсь по его длине, чтобы опуститься обратно так низко, как только смогу. С каждым спуском я принимаю его все больше. Как раз в тот момент, когда мне кажется, что я сделала все, что могла, кончик члена Летума упирается в мое второе отверстие.
— Я претендую на каждый дюйм твоего смертного тела. А потом заберу твою душу, — рычит Летум, входя сзади, как он и обещал.
Кровь приливает к голове. Его вторжение жжет, но я никогда не чувствовала себя такой полноценной. Закрываю глаза, и ощущение растянутости и наполненности усиливается.
Сразу же начинаются медленные движения, которые заставляют полностью расслабиться. Я даже не могу заставить себя застонать, слишком потеряна в ощущениях, чтобы понять, кто вверху, а кто внизу.
Очевидно, мое молчание не было достаточно хорошим ответом, потому что толстый палец трется о мою чувствительную плоть, резко усиливая желание. Я выкрикиваю имя Летума, когда приступ наслаждения пронзает мое тело, и продолжаю кричать, пока они оба безжалостно трахают меня, совершенно забыв о соседях.
— Ты такая красивая, — мурлычет Летум, пока они вколачиваются в меня, увеличивая скорость. — Твое тело — мое, — жестокий толчок, и Летум рычит, изливая в меня свое семя. Я пытаюсь сосредоточиться на его душе, кончил ли он тоже. В то время как Летум размягчается во мне, его душа остается абсолютно твердой.
Изнеможение сковывает мои конечности, я пытаюсь удержаться в вертикальном положении и остановить спазмы тела, когда оргазм угасает.
Летум и душа медленно выходят из меня, и я хнычу от глубокой пустоты. В квартире выключается весь свет, комната погружается в кромешную тьму, и я могу различить только силуэт Летума.
Чудовищные руки его души обхватывают мои бедра и укладывают меня на кровать рядом с ним, одеяло тут же становится влажным от пота и мокрых волос.
Кровать на секунду наклоняется, и я могу предположить, что душа Летума возвращается в его тело. Из ниоткуда появляется влажная салфетка, и он вытирает меня ею, особенно тщательно протирая ноги и спину, а затем вытирает насухо другим полотенцем.
Ничего не соображая, я позволяю ему двигать собой, как марионеткой. Натягивает трусы на ноги, потому что он, похоже, знает, что я ненавижу быть без них. Затем заставляет меня сесть, чтобы просунуть руки в пушистый халат, который, я уверена, не мой. В его руке появляется расческа, и он смахивает с моего лица мокрые волосы, как я всегда делаю после душа.
Все, что он делал, начиная с душа и заканчивая укладыванием в постель, прижимаясь к моей спине, заставляло забыть о боли последних трех недель. Одиночество. Брошенность. Теперь же она поражает меня как молния, и я не могу думать ни о чем другом.
— Ты бросил меня, — шепчу я, когда тишина становится такой же тяжелой, как и груз на груди.
— И это меня уничтожало, любовь моя, — говорит он мне в волосы. Мое сердце болит за него, так же, как и за себя. Я знаю, что это было необходимое зло. — Тебе нужно больше времени.
Мои глаза горят, и одна слезинка падает на подушку. Быть такой эмоциональной гораздо более утомительно, чем быть зомби на лекарствах.
— Ты снова меня бросаешь? — слабым голосом запинаюсь я. Не хочу, чтобы он знал, как сильно я по нему скучала, даже сейчас, хотя он совсем рядом, но от того, что он отвечает мне взаимностью и страдает, как я, мне становится немного легче.
— Не сегодня, — он обнимает меня крепче, и я обхватываю его руками, уверяя себя, что он настоящий. — Сейчас только мы. Я так горжусь тобой, любовь моя. Ты так далеко зашла.
В кои-то веки я тоже думаю, что горжусь собой.
Глава 12
Лилит
Я надеялась, что Летум солгал и не бросит меня. Выдавала желаемое за действительное, но, насколько могу судить, он ни разу мне не солгал.
Прошло три месяца с тех пор, как я его видела. Однако, просыпаясь каждый день, я обнаруживаю, что на подушке рядом со мной лежит цветок. Каждый раз это разные виды одного и того же цветка: Азиатская, Восточная, Калла, Дневная, Мадонна, Тигровая лилии. Должна сказать, что теперь я стала экспертом по всем видам лилий и стараюсь, чтобы каждый цветок жил как можно дольше. Я бы предпочла найти Летума рядом с собой или хотя бы записку. Я скучаю по его письмам и по тому сочетанию страха и волнения, которое охватывает меня всякий раз, когда я вижу один из них.
Он позволил мне пройти этот путь в одиночку, но постоянно напоминает, что он на шаг позади меня, чтобы не дать мне упасть за край обрыва. Теперь его поддержка не только эмоциональная.
Он смерть, но делает многое, чтобы сохранить мне жизнь.