С губ срывается всхлип, когда я вытаскиваю и заглядываю в разноцветные глаза чучела. Черный мех, белые лапки, асимметричная белая полоса от шеи до живота. Рэйф. Летум сделал игрушечную собаку, которая в точности похожа на моего щеночка.
На этот раз, когда слезы падают, я не останавливаю их. Утыкаюсь лицом в игрушку и плачу.
Чем я заслужила внимание Летума? Как получилось, что самый чуткий, заботливый и внимательный человек, которого я когда-либо встречала - это смерть?
Что-то мягкое ударяет меня по голове. Я вдыхаю и отвожу взгляд от Рэйфа, успевая увидеть, как письмо падает мне на плечо.
Сердце заколотилось в груди от пьянящей смеси волнения и нервов, когда я разворачиваю его.
Если скоро для тебя не так быстро, то найди меня сама, мой ночной монстр.
Я дам тебе подсказку: чтобы закончить, нужно вернуться к началу.
Я хмурюсь. Что он имеет в виду? Неужели он наконец-то позволит мне увидеться с ним? Что значит «начало»? Я родилась в больнице в двух городах отсюда, но больница не самое романтичное место для воссоединения. Хотя, наверное, ему там проще, если он собирает души.
И как понять «закончить»? Не может же он иметь в виду, что наши отношения закончатся.
Когда я смотрю на письмо, меня осеняет понимание. Я знаю, где его найти. Достаю свой телефон и отправляю ему слова, которые он мне твердил.
Я: Я иду за тобой.
Я бегу по лестнице к своей машине. Едва дышу. Едва ли могу здраво мыслить. Ослеплена мыслями о нем. Он наконец-то разрешил увидеть себя. Неужели.
Городские огни исчезают, когда я выезжаю на дорогу, ведущую в лес. Луны нигде не видно, она скрыта под злобными облаками.
Все это время он заставлял меня посмотреть в лицо своему прошлому и преодолеть то, что меня сдерживало. Он избавился от Эвана не за то, что тот поднял на меня руку, а за то, что он меня сдерживал. Смерть оставила мне письма не только для того, чтобы я стояла, но и для того, чтобы мои ноги двигали меня вперед.
Под ребрами сердце стучит и поет от предвкушения, страха и волнения. Я избегала этой дороги с момента аварии, отказываясь ехать в родительский дом Эвана только потому, что всю улицу преследуют воспоминания о той ночи. И все же сейчас, мчусь к ней.
Может быть, я еще не готова встретиться с этим местом. Не думаю, что когда-нибудь буду. Но я не готова проехать мимо.
Я сбавляю скорость, и тревожные твари заползают мне на шею, когда я приближаюсь к месту, где заживо сгорела моя сестра. Тут же хватаюсь за ожерелье, напоминая себе, что Летум будет там.
Дерево выглядит так невинно, стоит на обочине дороги на крутом повороте. Никто не догадается, что оно убило людей. Хотя, наверное, виноват случайный прохожий, а не дерево, которое просто пытается расти.
Я съезжаю на обочину, оставляя свет фар направленным прямо на дерево и стоящего перед ним человека в капюшоне. На секунду все замирает. Мир вокруг меня не существует, кроме него. Потом все пролетает мимо, и я бегу к нему, топча траву и опавшие листья.
Он не шевелится, пока я стою перед ним, затаив дыхание, чтобы он не услышал, как я дышу. Все мое существо замирает, когда я смотрю в пространство под его капюшоном. Ямочка на подбородке. Мягкие, податливые губы. Смертельно острая челюсть. Высокие скулы. Все они затенены, но немного освещены светом фар.
Я задерживаю дыхание, когда тянусь к его капюшону. Впервые он не останавливает меня, когда провожу пальцами по мягкому хлопчатобумажному краю. Стягиваю материал с его лица и почти отшатываюсь назад от его красоты. Он точно такой, каким я его себе представляла: волосы цвета воронова крыла и густые черные ресницы, расходящиеся веером по белым глазам без зрачков, которые видят все.
Сердце словно замирает, и все возвращается ко мне, перегружая мои чувства настолько, что я едва не падаю. Я знаю его. Я знаю его как свои пять пальцев. Почти каждую ночь он помогал мне сбежать, втягивая в пространство между снами, чтобы поговорить. Его спальня, лес, пляж — во всех этих местах я бывала сотни раз. Тысячи раз я смотрела в его глаза, и каждый раз таяла.
Слезы текут по щекам, когда я впитываю его в себя. Он — самое прекрасное, что я когда-либо видела.
Теперь я вспоминаю. Я помню каждый раз, когда мы сидели на берегу и смотрели на шторм, а он рассказывал мне истории об ушедшем мире. Каждый раз, когда сидела на его кровати, а он читал мне сонеты и рассказы. Каждый раз он смотрел на меня так, словно ничто не имело значения, кроме слов, которые слетали с моих уст.
В этих снах я была другим человеком, но при этом оставалась прежней. Эта Лили хранила все воспоминания о прошедших ночах, все сладкие слова, которые шептала Смерть. Она знала, что, проснувшись, я забуду все эти сны. Я хотела бы никогда не забывать о нем, и больше не забуду.
Я совсем забыла о Смерти из-за лекарств доктора Мэллори и раны на сердце, которая никак не хотела заживать. Теперь, когда я вспомнила о Смерти, я бы провела вечность, запоминая каждое слово, и все равно жаждала бы большего.
— Теперь ты видишь, мой ночной монстр.
Я киваю. Я его любовь. Всегда ей была, просто забыла. Может быть, он и не забрал мою душу в ночь аварии, но он завладел ею. Тело и душа покинули меня, как только я увидела его. Он единственный, кто по-настоящему понял меня: одиночество, зов тьмы, наблюдение за смертью всех, кто мне дорог.
Не задумываясь, я встаю на кончики пальцев и обхватываю его шею руками, чтобы вдохнуть запах, который запечатлелся в моей душе. Его губы прижимаются к моим, и наш поцелуй не первый, и не последний. Поцелуй — это обещание вечности. Вечно помнить каждое забытое слово. Вечно наслаждаться каждым прикосновением. Вечность со Смертью.
— Спасибо, — шепчу я ему в губы. — Спасибо, что ждал меня. Спасибо, что помог понять, кто я.