Тернер схватила ее за руку и снова усадила на диван. Она ласково погладила вдову по руке.
— Том не расставался с жизнью по собственной воле, миссис ван Аллен, — сказала она. — Он был убит при исполнении служебного долга. В предварительном отчете сказано, что в его машину заложили бомбу.
Дженис ошалело уставилась на Тернер.
— Бомбу?
— Да, взрывное устройство. Полномасштабное расследование уже ведется.
— Но кто… кто…
— Больно говорить об этом, но лицо, подозреваемое в преступлении, — еще один федеральный агент.
— Кобурн? — прошептала Дженис.
— Вы знаете о нем?
— Конечно. Услышала впервые в связи с массовым убийством на складе. А потом Том сказал мне, что тот был агентом под прикрытием.
— Они вступали друг с другом в контакт?
— Насколько я знаю, нет. Хотя Том говорил мне сегодня утром, что, возможно, именно его попросят встретиться с Кобурном и помочь тому перейти на легальное положение. — От Дженис не укрылось выражение боли на лице Тернер. — Так это и был тот служебный долг, при исполнении которого Том погиб?
— Там, у заброшенного поезда, должна была быть миссис Джиллет. А Том должен был привезти ее.
— Кобурн подставил его?
— Мы пока еще должны убедиться…
— А теперь, пожалуйста, скажите мне, что Кобурн уже за решеткой.
— К сожалению, нет.
— Боже правый! Но почему же нет? Что там у вас творится? Совершенно очевидно, что Кобурн сумасшедший. Если бы его остановили до вчерашнего вечера, заперли, как давно уже следовало сделать, Том был бы сейчас жив, — выдержка снова оставила Дженис, и она зарыдала. — Все ваше чертового бюро ничего не смыслит в своей работе. И из-за вас Том теперь мертв.
— Миссис ван Аллен?
Дженис подпрыгнула от неожиданности. Она не замечала, что Фииджеральд снова присоединился к ним, пока он не положил руку ей на плечо и не назвал по имени.
Теперь он протягивал Дженис свой сотовый:
— Это вас.
Она ошалело переводила взгляд с трубки на Фицджеральда и обратно. Затем наконец взяла телефон и поднесла к уху:
— Алло!
— Миссис ван Аллен? Меня зовут Клинт Гамильтон. Я решил позвонить вам лично, чтобы сказать, как много…
— Твою мать! — Дженис отключилась и вернула телефон Фицджеральду.
Затем, собрав в кулак всю свою выдержку, отерла от слез лицо, сделала несколько глубоких вдохов, встала и вышла из комнаты, бросив через плечо:
— Выйдите сами. Мне надо заняться сыном.
39
— Так тебе…
— Что мне?
— Тебе понравилось, как я… — Хонор так и не нашла в себе силы закончить вопрос.
Кобурн повернул голову и посмотрел на нее.
— Нет. Я притворялся. Неужели ты сама не почувствовала?
Хонор смущенно улыбнулась и спрятала лицо у него на груди.
Он прижал ее к себе еще крепче.
— Мне понравилось.
— Больше, чем чихать или кашлять?
— Можно, я подумаю об этом и снова займусь тобой?
Хонор тихонько рассмеялась.
Они перебрались с пола на кровать и лежали, переплетясь ногами. Хонор подула на волоски на груди Кобурна, щекотавшие ей нос.
— Как его звали?
— Кого?
— Коня, которого тебе пришлось застрелить. Ты дал ему имя. Какое же?
Ли посмотрел на Хонор, затем отвел глаза.
— Я забыл.
— Неправда, ничего ты не забыл, — тихо произнесла Хонор.
Кобурн лежал молча и абсолютно неподвижно несколько секунд, затем вдруг сказал:
— Дасти.
Хонор положила кулачок ему на грудь, затем водрузила на кулачок свой подбородок и внимательно посмотрела в лицо Кобурна.
Несколько секунд он держался, затем опустил глаза, чтобы встретиться с ее взглядом.
— Каждый день, когда я приходил из школы, он просовывал голову через прутья загона, как будто радовался мне. Думаю, он меня любил. Но только потому, что я его кормил.
Хонор провела пальцем вдоль линии его подбородка.
— Сомневаюсь, чтобы это была единственная причина.
Кобурн повел плечом, изображая равнодушие.
— Это был конь. Что он мог понимать? — Затем, повернувшись лицом к Хонор, он продолжил: — Глупо говорить об этом сейчас.
Сжав между пальцами прядь ее волос, Кобурн стал внимательно ее изучать.
— У тебя красивые волосы.
— Спасибо. Они знали лучшие времена.
— И ты сама красивая.
— Еще раз спасибо.
Кобурн жадно вбирал в себя черты ее лица. В конце концов глаза их снова встретились.