– Я сяду, когда мне заблагорассудится. А вы задавайте свои вопросы, если хотите, – огрызнулся тот.
Ардженти не мог сдержать улыбку. Как это похоже на Финли! Даже находясь в столь незавидном положении, он, судя по всему, не утратил контроль над собой.
В комнате повисла тишина. Брендан вновь углубился в записи:
– По вашим словам, Лоуренс был с вами, когда вы пришли к мисс Каллен. Домой вас тоже отвез он?
– Нет.
– Почему?
– Я уже говорил, он с моей экономкой Элис готовил мне ужин.
– И в какое время вы вернулись к себе домой на Гринвич-стрит?
– Незадолго до девяти пятнадцати.
– Что-то больно долго вы добирались из Четвертого округа.
– Мне потребовалось четыре минуты, чтобы поймать кеб, а на улицах в это время были ужасные пробки.
Манн медленно кивнул:
– Весьма правдоподобное объяснение потери тех нескольких минут, в течение которых вы, по вашему утверждению, не находились у мисс Каллен, не так ли?
– Думайте как вам угодно.
Финли произнес эти слова спокойным тоном, в котором прозвучала нотка презрения, но Ардженти сквозь стеклянный экран заметил, как передернулось его лицо.
Брендан подождал, пока Уэлан запишет показания.
– Вы говорите «незадолго» до девяти пятнадцати. Что конкретно это означает: девять двенадцать, девять тринадцать? – попытался уточнить он.
– Я не помню точно. Что-то около этого.
– А-а, понятно. Зато вы точно помните, что ушли от мисс Каллен в восемь сорок. Почему же вы с такой же точностью не помните, когда вернулись домой?
Джеймсон снова закрыл на мгновение глаза. Вопросы, которые Джозеф подготовил для Манна, начинали достигать цели: подозреваемый занервничал.
– Потому что в тот момент время не имело для меня особого значения. Ужин был запланирован на девять пятнадцать, я успевал к этому сроку, и у меня еще оставалось несколько минут в запасе, – объяснил он.
– Несколько минут? Две, три или все-таки пять? В девять пятнадцать или в девять десять? Вы должны понимать, какое огромное значение имеет время вашего возвращения домой. Оно свидетельствует о том, во сколько вы покинули мисс Каллен.
Финли ничего не ответил и лишь слегка покачал головой. По выражению лица молодого человека Ардженти заметил, что нервозность у него уступила место усталому безразличию.
– Повторяю еще раз, сэр, – вы умышленно скорректировали время вашего ухода от мисс Каллен, чтобы скрыть содеянное вами, – заявил Брендан.
– Не смешите.
– В действительности вы ушли от нее в восемь сорок три, как показывает сержант Роулингс, – после того, как в течение нескольких минут жестоко истерзали и убили ее.
Джеймсон молчал, но Джозеф видел сквозь стекло, как он стиснул зубы.
На губах Манна появилась легкая улыбка, которую заключенный не мог не видеть в зеркале.
– Имейте в виду, – сказал Брендан, – с учетом обстоятельств понять, почему вы так хотите забыть эти минуты, стереть их в памяти, совсем не трудно.
До сих пор Финли стоял к нему спиной, но после этих слов он резко повернулся. В его глазах сверкала ярость.
– Я все прекрасно помню, детектив, – отчеканил он. – Мое сознание было тогда совершенно ясным, а у меня…
Джеймсон осекся и опять отвернулся к зеркалу, словно до него только в этот момент дошел смысл слов, которые он собирался произнести.
– Ну-ну, продолжайте. Что вы хотели сказать?
– Ничего, детектив… не имеет значения.
Он покачал головой, и Ардженти увидел, что к нему вернулось его обычное хладнокровие.
– Достаточно сказать, что ваша версия глубоко ошибочна, – закончил Финли.
Ардженти рассказал Софии новости о Джеймсоне, когда в тот вечер, за час до ужина, она принесла ему в кабинет кофе.
Женщина схватилась рукой за щеку, будто неожиданно испытала зубную боль:
– Боже, какой ужас! Он производит такое приятное впечатление… Похож на настоящего джентльмена. Я знаю, на первых порах у тебя с ним были разногласия, но ты сказал, что начинаешь понимать его.
– Да, действительно.
– Тесно сотрудничая с ним, ты должен был заметить, что с ним что-то не так.
– Да, пожалуй.
София внимательно посмотрела на мужа и поняла, что в его душе борются противоречивые чувства.
– Ты ведь не веришь в это, правда? – догадалась она. – Это наверняка какая-то чудовищная ошибка.
– В этом деле есть некоторые несоответствия. Джозеф постучал пером по блокноту, в котором делал записи. – Мне необходимо сохранять объективность, чтобы наши с ним личные отношения не влияли на ход расследования.
В самом деле, если бы детектив не смог абстрагироваться от этого, ему пришлось бы отказаться от ведения этого дела. Но говорить об этом он не стал.