– А что сказал врач?
– Я с ним не разговаривал. Но я думаю, у него задет какой-нибудь внутренний орган и наверняка большая потеря крови. Был разговор, что он придет в норму не скоро.
– Интересно, – сказал доктор.
Холден кивнул. Ему надо было бы согласовать детали с Рози и другими, кто может встретиться с Вонгом. И пора прекратить разговор на эту тему, а то он окончательно запутается.
– Это чудовищное преступление, что таких людей, как Руфус Барроус, отстреливают, как на охоте, только потому, что они бьются против этих вонючих задниц из ФОСА, если, конечно, вы простите мой ужасный английский.
– Можете повторить еще раз, – сказала Рози Шеперд, входя в смотровой кабинет без стука. – Джанет готова, она спрашивает, можно ли мне быть вместе с ней во время осмотра.
Вонг кивнул, вытирая руки. – Все равно мне будет нужна медсестра, Рози. Когда я провожу подобные медосмотры, рядом всегда присутствует женщина. – Он повернулся к Холдену. – Кстати, вы совсем не умеете врать. Надеюсь, что воюете вы лучше. Руфус мертв, но если эта ложь для вас важна, я передам ее кому надо. Договорились? Если вы не доверяете своему собственному врачу, кому вы вообще доверяете?
Холден посмотрел на него и засмеялся.
– Сдаюсь.
Вонг вышел из смотровой. Рози подошла к Холдену, пока он натягивал спортивную куртку. Она засунула руки в карманы своей серой юбки, пристально посмотрела ему в глаза и сказала:
– О чем у вас тут был разговор?
– Пытался убедить его, что Руфус жив. Боюсь, что у меня ничего не вышло.
– Я слушала радио, пока Джанет раздевалась. Сообщили, что вчера вечером были убиты двое агентов ФБР. Имен не называли.
– Вот черт, – выдавил Холден.
– А что нам делать с Джанет после того, как доктор ее осмотрит?
– Если бы я знал, – ответил Холден. – Мы не можем позволить, чтобы девочка, которой всего тринадцать, оставалась с нами. Наша жизнь – не для детей. Думаю, что нам поможет доктор Вонг, поищет родственников девочки или кого-нибудь, кто мог бы о ней позаботиться.
– Я с ним поговорю. У тебя все в порядке?
– Вонг говорит, что все нормально. Он сказал, что тебе надо работать медсестрой.
– Профессия полицейского мне нравилась больше. Но это все в прошлом.
Холден не знал, что сказать.
– Послушай. Прошлой ночью…
– Ты имеешь в виду агентов ФБР? – перебил Холден.
– Нет. – Она повернулась на каблуках и вышла из смотровой.
Холден только посмотрел ей вслед…
Сидя в пустой приемной, Холден курил, перелистывая журналы. «Чего ФОСА желает Америке» – был заголовок одной из статей. Холден закрыл журнал. Он слишком хорошо знал, чего ФОСА желает Америке.
Приближалось время приема Вонга. Это значило, что появятся медсестры, регистратор и другой персонал. Неужели Вонг обнаружил во время осмотра что-то серьезное?
– Дэвид?
Холден поднял глаза. В дверях стояла Рози.
– Ну, как там она?
– Он говорит, что она в порядке, во всяком случае, физически.
– Слава Богу, – искренне сказал Холден, раздавливая в пепельнице сигарету и поднимаясь. – Нам нужно отсюда уходить.
– Сейчас она оденется, – кивнула Рози, собираясь.
– Можешь ей сказать, что сейчас вы займетесь завтраком, о котором ты говорила в машине.
– Хорошо. Ты бы лучше вымыл пепельницу. Персонал Вонга не в курсе, что он принимает больных так рано.
– Ладно. Послушай, Рози, а что все-таки между нами произошло?
– Я поймала тебя на крючок.
– Только потому, что я сам этого захотел.
– Правда?
– Да, – ответил Холден. – И я скажу тебе, почему, при случае.
– Хорошо. Заводи машину, – сказала она, улыбаясь. – И не забудь про пепельницу, – добавила она, скрываясь за дверью.
Казалось, Джанет выглядела теперь немножко спокойнее. Холден подумал, осознает ли она в полной мере то, что с ней произошло.
Они были на самой окраине города. Неподалеку проходила окружная дорога. Но на окружных дорогах и магистралях можно было чувствовать себя в безопасности разве что в часы пик. А после вчерашнего убийства агентов ФБР Холден не хотел рисковать и в час пик, тем более, что ему придется ехать на своем заметном полногабаритном «Форде» против основного потока машин.
– А этот завтрак, который вы собирались готовить с Рози, будет только для вас или для всех? – спросил он у Джанет.
Девочка задумалась на секунду.
– Думаю, что для всех, – ответила она.
– Это хорошо, я проголодался. Мы ведь сегодня очень рано встали.
Впереди была автомобильная пробка. Холден заметил мигалки полицейских автомобилей. Не сбавляя скорости, он подъехал к перекрестку, включил правый поворот и повернул направо. Он плохо знал эту часть города.
– Как нам отсюда выбраться? – спросил он у Рози.
– Поверни еще раз направо, а затем влево. Мы попадем на бульвар Ливингстона.
– А если и там полиция?
– Тогда мы в глубокой… Ты знаешь, что я имею в виду, – улыбнулась она.
Холден свернул вправо, затем влево и оказался на узкой улице с односторонним движением. На ее противоположной стороне стояли автомобили, многие из них, по-видимому, были брошенными. Холден подъехал к более широкой улице с разделительной полосой, на которой росла трава. Он узнал бульвар Ливингстона, когда-то престижный район, а теперь заброшенный.
Подъехав к перекрестку, Холден почувствовал, как в животе у него неприятно заныло. В обоих направлениях улица была перекрыта полицейскими патрулями.
– Вот черт, – прошептала Рози. – Джанет, ляг на пол машины. – Затем она достала из сумочки пистолет.
Прежде чем выехать на бульвар Ливингстона, Холден лихорадочно думал, как выкрутиться.
Можно попробовать перескочить разделительную полосу и оказаться на противоположной стороне улицы. Или попытаться прорваться через полицейский заслон. В первом случае они привлекут внимание. Во втором, если полицейские не имбецилы (а они, видимо, не имбецилы), его и Рози узнают. Это означает перестрелку, возможное убийство легавых, что нельзя ни в коем случае допустить. До сих пор ни одна гибель полицейского не была связана с «Патриотами», и этой политики следовало придерживаться и в дальнейшем. И даже если они проскочат через заслон, что тогда? Погоня, в которой будут участвовать все полицейские машины этого района, а может быть, еще подключат и войска.
Холден включил заднюю скорость.
– Будем возвращаться, – объявил он, поворачивая рулевую колонку. Сверху нарастал какой-то шум. Рози высунула голову из окна.
– Это вертолет. Военный.
Из громкоговорителя, установленного на вертолете, донеслось: – Это армия Соединенных Штатов Америки. Остановите свой автомобиль, заглушите мотор и выходите, руки за головой.
– И что же происходит с правами человека! – риторически воскликнула Рози.
– В наше время преступлением является уже то, что ты находишься на улице, а не сидишь дома, – ответил Холден, не останавливая машину.
– Остановите машину, или мы открываем огонь, – снова донеслось сверху.
– Какой там вертолет? Армейский? – спросил Холден.
– Вроде бы нет, я не вижу никакого вооружения, – ответила Рози.
– Держитесь, – крикнул Холден, надавливая на педаль акселератора. Восьмицилиндровый двигатель «Форда» взревел, как бы протестуя. Пока сворачивать было некуда.
– Они будут в нас стрелять? – спросила Джанет.
– Вполне возможно, солнышко, – ответил Холден.