Все закончилось быстро: трем нападавшим оказалось не под силу справиться с превосходно обученными Ультрамаринами.
Брахей пинками раскидал обломки, послужившие укрытием, пока Инвиглио оказывал Петронию первую помощь, чтобы тот мог сражаться одной рукой.
— Сменить оружие, — приказал командир, и Гордианий с Петронием подчинились.
Выдав Петронию болт-пистолет, Инвиглио хлопнул массивного Ультрамарина по плечу:
— Готово.
Петроний кивнул, и они немедленно продолжили путь.
Отмеченные Красным уже проходили мимо трех трупов Несущих Слово, когда в ухе Инвиглио затрещал вокс. Внутри герметичного шлема слова, огражденные от постороннего шума, звучали как-то мертво.
— Сержант, — сказал он, распознав идентификатор, загоревшийся на ретинальном дисплее.
Не вставая в полный рост, Инвиглио поднял кулак, приказывая товарищам остановиться.
— Параметры задания изменились, — ответил сержант. Фоном рычали болтерный огонь и рассерженный рев цепного оружия.
— Слушаю.
По его следующему бессловесному приказу отряд занял оборонительную позицию.
Вдруг под потолком взревели сирены, а красные аварийные лампы придали сумраку кровавый оттенок.
— Главная цель загружена на твой ретинальный дисплей, — сообщил сержант, и в левом углу линзы появились новые координаты и планы корабля.
— Разрешите спросить, — сказал Инвиглио.
— Слушаю, — спокойно отозвался сержант, несмотря на то что явно был занят бурной перестрелкой.
— Апотекарион? На борту есть раненые союзники?
— Нет. Теоретически: пленники. — Он на мгновение замолчал. — Несущие Слово вряд ли их там лечат, Вит.
— Так точно, — ответил Инвиглио. Он давно знал сержанта, но до сих пор не привык к его неформальной манере иногда обращаться по имени. В любом случае вывод был очевиден.
— Поспеши, — добавил сержант перед тем, как отключиться. — Мы привлекаем к себе слишком много огня.
— Параметры задания обновлены, — сказал Инвиглио остальным, когда они продолжили путь. — Теоретически: высока вероятность, что на борту есть дружественные легионеры.
— Практически, брат? — спросил Брахей.
Инвиглио поймал его взгляд и твердо ответил:
— Мы вытащим их с этого корабля, а потом отправим его обратно в ад.
Из-за следующего поворота послышались крики, но как Инвиглио ни хотелось сразиться с Несущими Слово, у него был приказ.
— Левый коридор, — объявил он и повел товарищей в сторону апотекариона, прочь от сражавшихся. Он бросил взгляд влево, на ауспик Невия. Экран только что заполнили темно-зеленые точки биосигналов. — Скорее, братья.
Нумеон потерял сознание от силы на пару минут, но, когда снова очнулся, Ксенут Сул уже исчез.
Он понимал, что вряд ли сумеет спасти других пленников, поэтому был вынужден действовать прагматично.
Одна рука уже была свободна, и он развязал путы на второй, на что потребовалось несколько минут: хотя путы представляли собой простые кожаные ремни, пальцы никак не слушались.
Снять ремни на лодыжках оказалось тяжелее, и он все время посматривал на вход в скотобойню, стараясь не думать об ужасах, творившихся в этих грязных желтовато-белых стенах.
Нумеон знал, что надо сохранять спокойствие: от злости толку не было. Кроме того, не помешало бы узнать, что происходит. На корабле явно что-то случилось — возможно, бунт пленников? На борту вполне могли быть и другие помещения, где держали верных Трону легионеров.
Нумеон осмелился предположить, что К’госи или еще кто-нибудь из его братьев — может, даже погребальный брат Леодракк — мог выжить и тоже оказаться на борту, но тут же прогнал надежду. Он уже видел своих братьев, но лишь в снах наяву. Они были порождениями его памяти, призраками, которые оставят его не раньше, чем он вырвется из этой тюрьмы и отомстит их убийцам.
Он снял последний ремень, сполз со стола и рухнул на колени, едва не задев соседний стол. Тупая боль от долгой неподвижности и пыток измотала его. Стиснув зубы, он нащупал край ближайшего стола и поднялся.
Вдруг его пальцы крепко сжала чья-то холодная рука. Нумеон вздрогнул, опустил взгляд и увидел залитое кровью лицо воина из Железных Рук. По-видимому, он очнулся, когда Нумеон упал. Легионеру Десятого вырвали всю бионику, выставив напоказ алое мясо, а ноги почти целиком ампутировали. Умирающий сын Медузы безумно смотрел на Нумеона. На левой щеке, под пустой глазницей, виднелась татуировка в виде черепа.