— Я могу их остановить или хотя бы задержать, пока не прибудет подкрепление.
Вар’кир обратил на Хехта взгляд пылающих линз.
— Ты? Да ты хоть добраться до генераториума можешь?
— Эту палубу соединяют с нижней воздуховоды. Я проберусь назад, к служебному люку, спущусь на один уровень и миную их.
Хехт уже собирался отойти, но Вар’кир схватил его. Хехт опустил взгляд на руку, сжимавшую запястье.
— Тебе что-то не нравится, кузен?
Вар’кир пристально смотрел него, решая, нравится ли ему что-то или нет.
— Я это сделаю.
— Ты нужен здесь. Кроме того, отсутствие капеллана заметят, в то время как меня на этом корабле вообще не должно быть.
Капеллан сощурился, хотя за черепной маской этого никто не мог увидеть.
— А я думал, что твое место здесь.
— Не любишь ты меня, да?
— Предателей я люблю еще меньше.
— То есть я, по-твоему, предатель? Потому что в меня вроде как тоже стреляют. — Хехт пожал плечами. — Я агент Малкадора. Либо ты мне доверишься, либо мы все умрем. Впрочем, мы наверняка и так обречены.
— Будь в генераториуме раньше этого проклятого Проповедника, — сказал Хехту Вар’кир и отпустил его.
— Их ждет сюрприз, — холодно ответил тот и ускользнул прочь.
«Их или нас?» — подумал Вар’кир.
Квор Галлек вышел из перестрелки вместе с Дегатом и двенадцатью другими воинами. Он ощущал присутствие Нерожденных, а вместе с ними — психические путы, с помощью которых легионеров Дегата переместили на корабль. Они походили на туго натянутую пружину. Осторожно отведи ее назад, отпусти, и она прыгнет к начальной точке. Но растяни ее слишком сильно — и пружина разорвется посередине.
Ритуал потребовал жертвоприношения, как и все ритуалы. Алтари на «Монархии» стали красными, камеры корабля, некогда полные пленников, опустели. Несколько воинов Дегата погибли, не успев даже добраться до корабля Саламандр, — впрочем, слово «смерть» слишком мягко описывало то, что с ними произошло.
Каждый поступок и каждый союз имел цену, но полностью оплатить этот счет было невозможно. Квора Галлека это устраивало, потому что счет был частью великой чистки.
Человечество — эта орда немытых ничтожеств — ничего, кроме гибели, не заслуживало.
Галлека вдруг сотрясли судороги, и он сплюнул кровь внутрь шлема. Еще одна плата.
— Ты видел? — На бегу Дегат показывал в сторону цепным мечом. Кровь с зубьев его оружия окропляла стены.
Сквозь растворяющуюся дымку боли Квор Галлек сумел разглядеть шлейф полупрозрачного белого платья, исчезающего в одном из коридоров.
— Не обращай внимания.
— Там был ребенок. Девочка.
— Нет.
Дегат оскалился. Или улыбнулся — понять было сложно.
— Еще один твой питомец, Проповедник?
Квор Галлек не ответил. Он чувствовал голод тех, кто нетерпеливо наблюдал за ними снаружи. Это было как в зоопарке наоборот: хищники сидели за стенами клетки и ждали, пока их впустят.
И было что-то еще. Могущественное. Приближающееся… Пружина была растянута до предела, и Галлек чувствовал это на собственных костях.
— Быстрей, Дегат.
Глава 41
Отсутствующие отцы
Вулкан шагал по коридорам «Харибды». Он походил на одинокого призрака: так медленно он двигался и таким безжизненным казался.
Этого просто не могло быть. Разум кричал Нумеону, что глазам нельзя верить, и все же…
— Отец! — воскликнул Нумеон, замечая, что Зитос тоже взволнован.
Но Вулкан продолжил свой медленный бесцельный путь, глухо стуча по настилу латными ботинками. Через несколько секунд он исчез за поворотом.
— Это невозможно… — пораженно выдохнул Зитос, отстававший на несколько шагов от Нумеона, который бросился за примархом.
«Это невозможно». Слова отозвались эхом в сознании Нумеона, безнадежно пытавшегося вспомнить, где он и что должен был делать. Сейчас не существовало ничего, кроме Вулкана, влекущего их за собой.
Рассудок требовал остановиться, но Нумеона захлестнули эмоции.
Вулкан продолжал идти.
Такое уже было раньше, на Макрагге. Тогда Вулкан тоже восстал с одра, и, хотя свидетелей не было, не оставалось сомнений, что теперь происходило то же самое. Владыка Змиев был жив, хотя и находился в странном лунатическом состоянии.
Когда Нумеон почти достиг перекрестка, за котором Вулкан исчез, Зитос крикнул:
— Брат, подожди!
Хотя отчаяние гнало Нумеона вперед, он все же остановился и повернулся к сержанту.